Остров Колдунов

Тэйн улыбается. Конечно, островитяне не переносят жаркого телларианского солнца, потому что оболочка Небесного Острова не пропускает ультрафиолет, их кожа не знает, что такое солнечные лучи, с самого рождения. Конечно, если рожденного на Острове поместить в Наземный мир и постепенно приучать его к солнцу, он привыкнет и перестанет его бояться, но коренные жители Острова не покидают свою родину. И в этом нет ничего удивительного — они здесь родились, живут, это их дом. Он сам, к примеру, ни за что не согласился бы провести всю свою жизнь в этих причудливых пузырях. Вот и сейчас ему чертовски хочется домой, но до конца обучения еще далеко… ох как далеко. А Кельхандару еще дольше, ведь он пришел сюда на год позже Тэйна.

Сон оборвался резко и неожиданно — его выдернули из сна, словно рыбу на удочке. Пробуждение было более чем неласковым — на него обрушился поток ледяной воды. Он сел, обнаружив, что так и не разделся, что уже утро, что Джерхейн возится у колодца во дворе. Вельг, устроивший ему эту утреннюю экзекуцию, недовольно покачал головой.

— Пузырь утопленника, — повторил он с осуждением в голосе. — Ты что, меры не знаешь?

— А где Керин? — поинтересовался Ройг вяло, подумав, что Вельг прав и меры он действительно не знает, голова вот совсем тяжелая, соображать не хочет.

— Дома, где ж еще. Мне его на себе пришлось тащить, — ответил тот. — Протрезвеешь — пойдешь проведаешь.

— А Джер? — Тэйн кивнул в сторону окна.

Вельг только хмыкнул в ответ.

Умывшись и переодевшись, Тэйн отыскал Кири и предложил ему вместе позавтракать. Тот обрадовался возможности вкусно поесть, да еще в солидной компании — мальчишек в трайты не пускали, даже при наличии денег, только со взрослыми, и только с мужчинами. По дороге они беспечно болтали о ерунде, пока мальчишка не упомянул о вчерашней пьянке. Тэйн нахмурился. Ему стало неловко, что парень видел, как Вельг доставлял их домой, пьяных до безобразия. Но Кири имел в виду вовсе не это.

— Пока вас не было, тут крутились какие-то хмыри. В окна заглядывали, слуг расспрашивали, кто живет да когда приехал. Потом тот, что в ушари, меня увидел, ну и стал выпытывать, зачем вы приехали да куда пошли. Я, конечно, дурнем прикинулся, что не знаю. А потом пообещал, ну, это, залезть к вам да в вещах порыться, — мальчик вздохнул. — Но они сказали — не надо. И уехали.

Тэйн покачал головой.

— Кому-то могла не понравилась рыжая шевелюра Джерхейна, — пояснил он. — Вот и разнюхивают. Ты молодец, все сделал правильно. Что ж, мы будем осторожнее. Можешь их описать?

Кири надолго задумался.

— Вообще-то они на отряд похожи. Шийяры разные, но все неброские, в одной манере сделаны. Трое в ушари и тюрбанах. Двое с открытыми лицами. Лица горожан, не степняков. У всех ятаганы, кроме главного. Главный у них, ну, тот, что со мной разговаривал, странный какой-то, — мальчик сделал паузу. — Жуткий.

— Жуткий? — переспросил Ройг. — Почему?

— Высокий очень. Худой. Шийяр в поясе перемотан шелковым шарфом, так кажется, будто он вообще… как палка тонкий. Тот кусочек лица, что из-под ушари виден — очень бледный, белый прямо-таки. Самое ужасное — глаза у него белые… — мальчик поежился.

— Совсем белые? Без зрачков, что ли? — удивился Тэйн.

— Очень светлые. Будто бы из серебра сделаны. А белки — голубые. А еще я видел его волосы. Они длинные, из-под тюрбана сзади свешивались. Они черные и белые одновременно!

— Как это? Седые, что ли?

Кири отрицательно затряс головой.

— Не бывает такой седины! — жутким шепотом заявил он. — Прядь черная, прядь белая. И так вперемешку. Нелюдь он, вот что! — и затрясся, взвинченный собственным воображением.

— Постой-ка, — поспешил успокоить его Ройг. — Давай я опишу тебе разумную тварь, которую я на самом деле видел, — и он, вспомнив существо, напавшее на него в илломайнском лабиринте, постарался подробнейшим образом его описать. — Похож?

— Нет, — снова затрясся мальчишка. — Это вы мне совсем чудовище изобразили! А тот — человек. Просто он как… как… Небесный Дьявол!

— Небесный Дьявол, значит… — Тэйн улыбнулся. — И какой же именно из семерки?