Остров Корфу – последний бастион Византии

В борьбе Марка Антония (ок. 83–30 гг. до н. э.) с Октавианом (63 г. до н. э. – 14 г. н. э.) остров принял сторону первого, и после его поражения в морской битве при мысе Акциум (2 сентября 31 г. до н. э.) Керкиру постигло возмездие: флотоводец (а вместе с тем друг и зять) Октавиана Марк Випсаний Агриппа (63–12 гг. до н. э.) обрушился на Керкиру и разорил ее так, что она еще долго не могла восстановить свое благосостояние (согласно Алкестису Специэри-Хорэми). Как пишет Катерина Канда-Кицу (пер. с греч. – Е.С.): «В отмщение Октавиан перебил (точнее, даже заколол. – Е.С.) детей и всех юношей и лишил Керкиру независимости, объявив ее римской епархией» (тогда этот термин не имел связи с Церковью, ибо, по определению, епархия «… до IV в. была единицей административного управления греко-римской империи под начальством эпарха и входила в состав диоцеза одной из 4‐х префектур, делясь сама на номы»). Ну, подобная кровожадность любившего казаться благодушным Октавиана Августа не должна удивлять того, кто лучше знаком с этим персонажем – он ведь не колеблясь приказал умертвить Цезариона – сына своего дяди и благодетеля Цезаря и египетской царицы Клеопатры (69–30 гг. до н. э., правила с 51 г.); договор с Антонием и Лепидом (ок. 89 – ок. 12 гг. до н. э.) в Бононии (нынешней Болонье, октябрь 43 г. до н. э.) – «второй триумвират» – был заключен буквально «на крови». Плутарх пишет об этом своеобразном «размене головами»: «Цезарь (т. е. Октавиан. – Е.С.)… через доверенных людей убеждал Цицерона домогаться консульства для них обоих вместе, заверяя, что, получив власть, править Цицерон будет один, руководя каждым шагом мальчика, мечтающего лишь о славе и громком имени. Цезарь и сам признавал впоследствии, что, боясь, как бы войско его не было распущено и он не остался в одиночестве, он вовремя использовал в своих целях властолюбие Цицерона и склонил его искать консульства, обещая свое содействие и поддержку на выборах. Эти посулы соблазнили и разожгли Цицерона, и он, старик, дал провести себя мальчишке – просил за него народ, расположил в его пользу сенаторов. Друзья бранили и осуждали его еще тогда же, а вскоре он и сам почувствовал, что погубил себя и предал свободу римлян, ибо стоило юноше получить должность и возвыситься, как он и слышать больше не хотел о Цицероне, заключил дружбу с Антонием и Лепидом, и эти трое, слив свои силы воедино, поделили верховную власть, точно какое-нибудь поле или имение. Составили они и список осужденных на смерть, включив в него больше двухсот человек. Самый ожесточенный раздор между ними вызвало имя Цицерона: Антоний непреклонно требовал его казни, отвергая в противном случае какие бы то ни было переговоры, Лепид поддерживал Антония, а Цезарь спорил с обоими. Тайное совещание происходило близ города Бононии, вдали от лагерей, на каком-то островке посреди реки, и продолжалось три дня. Рассказывают, что первые два дня Цезарь отстаивал Цицерона, а на третий сдался и выдал его врагам. Взаимные уступки были таковы: Цезарь жертвовал Цицероном, Лепид – своим братом Павлом, Антоний – Луцием Цезарем, дядею со стороны матери. Так, обуянные гневом и лютой злобой, они забыли обо всем человеческом или, говоря вернее, доказали, что нет зверя свирепее человека, если к страстям его присоединяется власть». Наконец, еще очень яркий эпизод, вспомнившийся автору при переводе слова «заколол, зарезал» – έσφαξε: Октавиан Август, взяв Перуджий, принес на алтаре Божественному Юлию, то есть своему покойному дяде Цезарю, 300 пленников, как о том пишет Тэтчер Тэйер в своем труде «Some inquiries concerning human sacrifices among the Romans». Так что – многое возможно. Мы ж не полагаем, что он это сделал лично…

Вместе со всем государством Керкира постепенно оправляется от потрясений и кровавых погромов и периодически отмечается в анналах истории. Ее во время своего путешествия по Востоку посетил поэт Альбий Тибулл (ок. 50 – ок. 18 гг. до н. э.), оставаясь там какое-то время из-за настигшей его болезни (ок. 27 г. до н. э.): «Двинетесь вы без меня, Мессала, по волнам эгейским. // О, вспоминай обо мне вместе с когортой своей! // Держит больного меня Феакия в землях безвестных. // Мрачная Смерть, молю, жадные руки сдержи!»