Остров Королевы

— Чего, я верхолаз? Какой я верхолаз? Не умею я! Никогда не верхолазил!

Хриплый Обжора подтолкнул к Трезубцу Поскребуна и Жабьего Глаза.

— Ну-кось, подержите его!

Атаман плюнул на ржавый клинок, пристально глядя на жертву.

— Вот, кто не со мной, тот, значь, супротив. Этот супротив. Ты как хошь? Глотку наглую перерезать, в сердце вшивое ткнуть или кишки тухлые вспороть? Крепче держи его!

Трезубец забулькал, как ручеёк:

— Я полезу, шеф, полезу, не надо меня… Уже лезу!

— А не полезешь — душу выну и шкуру сниму по кусочкам, а потом уж порешу, — пообещал атаман. — Пробка, где верёвка? К сабле привяжи. А доберёмся, будут вам и пироги и жратва.

Шайка выбралась из канавы и переползла через тропу, направляясь к стене. Хриплый Обжора и его нижние назначенцы распластались по стене. Атаман махнул лапой Обблеру и Фледди:

— Вверх, ребятки!

Работа оказалась не такой простой, как ожидалось. Как только двое верхних взобрались на крыс, раздались жалобы и стенания:

— Вый-й-й! Нос отдавил! Смотри, куда лапы ставишь, урод!

— У-у-у, дубина, в глаз ногой засветил!

— Ой-ой, вынь хвост из моего уха, щекотно!

Хриплый Обжора тоже получил пинок в живот.

Он охнул и засипел:

— Заткните пасти, идиоты! Трезуб, твоя очередь. Лезь на головы и швыряй саблю!

Крысы не подозревали, что сверху за их бурной деятельностью следят внимательные глаза. Ликиана заметила ползущих, когда встала, чтобы долить чаю в чашки. Она подняла привратника Ореала, тот понёсся в аббатство, и вот на западной стене уже собрались Командор с Кромкой, кротоначальник Груд и вся его команда. Они следили за крысами и шёпотом совещались. Командор хотел было выйти наружу через боковую малую дверь, напасть на крыс и всех уничтожить. Аббатиса ужаснулась:

— Что вы, Командор?! Ведь они все ровесники вашей дочери! Как можно помышлять об убийстве таких юных созданий!

— Это нечисть, мэм, нечисть! — пытался втолковать непонятливой настоятельнице ёж Кромка. — Если вы не убьёте нечисть, она убьёт вас, выбора нет. Или погибнут другие мирные создания. Крысы молодые и злые, разбой и убийства для них — что любимые игрушки, развлечение одно.

Аббатиса глянула вниз и чуть не расхохоталась.

— Вы только гляньте, что там происходит. Все в кучу свалились. Один прыгает вокруг и лупит по хвостам остальных. А язык, а выражение! Рот бы ему с мылом вымыть!

Кротоначальник высунул голову за стену.

— Снова полезли. Ох и увальни! В жизни таких не видывал.

— Нечисть есть нечисть, — угрюмо настаивал Командор Бандж. — Откуда ни глянь, сверху ли, снизу ли…

— Нет, Командор, как настоятельница я запрещаю вам убивать этих несчастных. Опасности для аббатства и его обитателей они в данной ситуации не представляют…

Аббатиса ахнула, потому что Командор грубо схватил ее и рванул в сторону. Как оказалось, в решающий момент. Кривая ржавая железяка мелькнула мимо Ликианы и звякнула о парапет. Верёвка натянулась, и сабля опёрлась в зубцы ограждения.

— Не представляют, стало быть, опасности… — послушно кивая, повторил Командор последние слова аббатисы.

Снизу послышался хриплый шёпот:

— Отличный бросок, приятель!

— Теперь дуй наверх и отворяй ворота.

— Хе-е-е, а коли повар плохие пироги испёк, мы его самого испекём, ага, поджарим…

Впервые обитатели Рэдволла увидели, как мать Ликиана позабыла своё нерушимое спокойствие. Она хищно скрипнула зубами.

— Ах так… Предоставьте это мне.

Когда встрёпанная макушка Трезубца показалась над стеной, поджидавшая его мать Ликиана с размаху опустила на крысиную голову чайник. Раздался странный звук: Паннннг! Забулькал кипяток, выливаясь из чайника и сливаясь на нижних крыс.

— Кр-ровь и уксус! Рэдво-о-о-олл! — зарычала аббатиса и запустила пустой чайник в разваливающуюся живую пирамиду.

Командор ухмыльнулся, но улыбка застыла на его физиономии, когда он встретился взглядом с настоятельницей.

— Поджарить повара! Командор, убивать их я вам не позволю, но разрешаю взять команду и отколошматить так, чтобы на всю жизнь запомнили.

Собравшиеся на стене тем временем смотрели вниз и комментировали происходящее.

Тётушка Берби покачала головой.

— Хурр, догонишь их теперь, как же. Камень из пращи не догонит, не то что ногами. Вон как несутся! И чайник мой уносят!

Бандж проводил крыс взглядом.

— Да уж, Берби, распростись со своим чайником на все сезоны.

Ликиана обмякла, рухнула в кресло и поднесла ко рту чашку с оставшимся в ней чаем.

— Не могу поверить, что я такое вытворила! Глянь, Берби, лапы дрожат, хвост трясётся…

Кротиха отлила в чашку Ликианы чаю из своей почти полной.

— Хурр, лихая у нас матушка аббатиса. Чайник вот только подарила нечисти.

Кротоначальник Груд потёр нос.

— Хурр, сударыни, спать пора. Командор, Кромка, тоже отдыхать отправляйтесь. Мы тут подежурим на стенах, на всякий случай, мало ли…

Растрёпанная и напуганная шайка крыс остановилась в чаще леса, когда бежать дальше уже не было сил. Они рухнули на берегу ручья, отмачивая ожоги и выплёвывая чайные листья.

Поскребун стонал и прикладывал мокрый ил к обваренной спине.

— У-у-у-у… Чем это они в нас?

Фледди пострадал меньше всех. Он облизал лапу, на которую попало немного горячей жидкости.