Остров Крым. В поисках жанра. Золотая наша Железка

Из парилки вышел и мигом обмотал чресла полотенцем Олег Степанов. В глубине холла под сенью вечнозеленых пальм три подавальщицы, бойко поглядывая, накрывали на стол. За стеклянной стеной во внешней среде под елками передвигались безучастные фигуры охраны. Олег Степанов стоял неподвижно с лицом, искаженным гримасой острейшего счастья.

– Хорошо, Андрей, поехали, – решительно сказал Кузенков.

Трудно сказать, прежние ли ребята работали, или сергеевский сектор наконец взял на себя все заботы, но оперативная машина исправно следовала за кузенковской «Волгой» всю дорогу до города, держась, впрочем, вполне тактичной дистанции. Кузенков иногда посматривал в зеркальце заднего вида и морщился. Он и не старался скрыть эту мимику от Лучникова, скорее даже подчеркивал, подсознательно, как бы показывая другу, что ему лично это все глубоко противно…

– Твой маршрут, Андрей, в принципе почти согласован, – говорил Кузенков по дороге. – Однако на поездку в одиночестве не рассчитывай. Иностранцам такого ранга, как ты, полагается переводчик, ну и ты получишь переводчика. Постараюсь, впрочем, чтобы выделили какого-нибудь нормального парня…

Он опасливо посмотрел на Лучникова, но тот только смиренно кивнул. Согласен на переводчика! Что это с ним?

– Можно даже попросить какую-нибудь нормальную девушку, – улыбнулся Кузенков. – Это зависит от тебя. Кстати, что у тебя с Таней?

– Да ничего особенного, – промямлил Лучников. – Этот ее супруг…

– Порядочный дебил, правда? – быстро спросил Кузенков.

– Нет, вполне нормальный малый, но он, понимаешь ли… ну, в общем, он уж слишком на супружнице своей задвинулся…

– Ты разочаровался в ней? – спросил Марлен.

– Ничуть. Я только не знаю, нужен ли я ей, вот в чем вопрос.

– Хочешь, я поговорю с ней? Впрочем, лучше, если Вера это сделает. У них прекрасные отношения.

– Может быть, с ней соответствующие органы поговорят? – невинно спросил Лучников.

– Ну знаешь! – задохнулся от возмущения Кузенков. – Ты меня, Андрей, иногда просто бесишь! Ты уж просто рисуешь себе настоящее оруэлловское общество! Ты говоришь как чужой! Тебе будто бы наплевать на то, какой мы путь прошли от сталинщины, что это стоило нам… таким людям, как я… ты… Где же твой ИОС?

– Прости меня, друг. – Лучников и в самом деле почувствовал угрызения совести. Он понимал, что этим своим неожиданным отъездом с госдачи, увозом его, Лучникова, оттуда без всякого «согласования» Кузенков нарушает их мафиозную этику, идет на серьезный риск.

– Нам нужно с тобой, Марлен, как-нибудь поговорить обо всем, раз и навсегда, все выяснить, начистоту до конца, без хохмочек и без улыбочек, – сказал он. – Боюсь, что, если мы этого не сделаем, это отразится не только на наших с тобой отношениях.

Кузенков посмотрел на него с благодарностью.

– Что касается этой баньки, – сказал Лучников, – то я только рад, что наше формальное знакомство с персоной не состоялось. Если вокруг него такие ребята, каких я сегодня узрел, пошел бы он на хер. Это ребята не в моем вкусе. Это ребята не из моего клуба.

Кузенков еще раз посмотрел на него и молча улыбнулся.

– Останови, пожалуйста, Марлен, и порезче, где-нибудь возле такси, – сказал Лучников.

Они ехали по Кутузовскому проспекту. «Волга» сопровождения держалась на прежнем расстоянии, что было нетрудно, потому что в этот час движение было редким, лишь такси шмыгали да иногда прокатывал какой-нибудь дипломат.

Выскочив из резко затормозившей машины, Лучников вдруг снова с изумлением почувствовал мимолетный рывок молодости: то ли алые просветы в тучах за шпилем гостиницы «Украина», то ли сама ситуация очередного бегства, близость нового, пусть и пустякового приключения… «Оперативка» промчалась мимо и растерянно остановилась посреди моста над Москвой-рекой. Отъехала и перевалила за горб моста машина Марлена. Лучников влез в такси и назвал адрес Татьяниного кооперативного квартала.

Когда проезжали мимо опер-«Волги», трое типусов, сидящих там, сделали вид, что им нет до него никакого дела. Такси прокрутилось под мостом, резво проскочило по подъему на зеленую стрелку мимо здания СЭВ. Стрелка, видимо, тут же погасла, потому что Лучников увидел, как началось поперечное движение, как пошел на зеленый огонь огромный интуристовский «икарус» и как из-за него, нарушая все правила, вынырнула на зверском вираже опермашина.

Видимо, они там мобилизовались и вели теперь преследование очень толково, профессионально, точно выходя к светофорам и не выпуская из виду лучниковское дребезжащее такси.

Вдруг он сообразил, что у него нет ни рубля внутренних денег. Возьмет ли доллары таксист?

– Спасибо вам большое, – сказал таксист, беря зеленую десятку. – Сенкью, мистер, вери мач.