Остров любви

Николас наблюдал, как корабль скользит по воде, плавно разрезая пенистые волны. В темных водах океана отражался лишь осколок луны, прячущейся за облаками.

– Вот ты где, – К капитану бесшумно подошел Мак Макдугал.

– Сейчас мне совсем не хочется разговаривать, Мак, – сказал Блэкуэлл, глядя прямо перед собой. Он стоял, вцепившись обеими руками в твердое дерево леерного ограждения, словно только оно могло удержать его от прыжка за борт.

– Я нечасто вмешиваюсь в твои дела, парень, но сразу видно, ты чем-то озабочен. Мисс Глори – хорошая девушка, Ники. Ты должен поступить с ней по совести.

– Оставь меня в покое, Мак. – Николас сурово посмотрел на старого друга. – Тебя все это не касается.

– Ты для меня как сын, парень. Я всегда гордился тобой. Прошу, не делай ничего такого, чтобы мне было за тебя стыдно. – От Блэкуэлла не укрылось укоризненное выражение лица шотландца, но он отвернулся и снова уставился в море. Мак тяжело вздохнул, и ничего не говоря, повернулся и побрел назад в каюту. Его тяжелые шаги гулко отдавались в ночной тиши. Николас почувствовал себя еще хуже.

Глава 14

Весь следующий день Глори не выходила из каюты.

В обед и вечером к ней заходил Джош, принося поднос с едой. Девушка с улыбкой благодарила его, но говорила, что нуждается в отдыхе после дней, проведенных на острове. По обеспокоенному виду Джоша можно было понять, что он ей не верит.

Ближе к вечеру Глори была вне себя от волнения. Придет ли Николас к ней в каюту сегодня? Этого она не знала. Той близости, которая когда-то существовала между ними, больше не было. Прошлой ночью к ней приходил незнакомец, такой же чужой, как та земля, куда она ехала. Не в состоянии понять, что происходит с любимым, со страхом ожидая чего-то ужасного, девушка с растущей тревогой смотрела на дверь. Она хотела было подшить еще одно платье, висящее в шкафу, но руки тряслись так сильно, что ей пришлось отложить иголку.

Испытывая дурные предчувствия, девушка придвинула к двери тяжелый комод. Для того, чтобы сдвинуть его, пришлось немало попотеть, но когда все было сделано, Глори стало немного спокойнее.

Девушка отыскала в шкафу легкую шелковую ночную рубашку и надела ее, снова задумавшись над тем, кому могли принадлежать все эти вещи. Неужели в этой самой постели капитан спал с другой женщиной? Шептал той, другой» те же нежные слова, что и ей?

Глори улеглась на широкую постель, но заснуть не удавалось. Вспоминался Николас, такой, каким он был на необитаемом острове: высокий и красивый, ласковый и добрый, с бездонными серыми глазами, светящимися любовью. От этих воспоминаний становилось трудно дышать и, не в силах заснуть, она ворочалась с боку на бок на одиноком ложе.

– Ты начинаешь говорить как Лавиния… как Лавиния… как Лавиния. – Отголоски этих жестоких слов звучали, словно погребальная молитва. Глори закрыла глаза и попыталась стереть из памяти злой голос Блэкуэлла.

Наконец, звук отпираемого замка заставил ее резко сесть в постели.

Дверь громко ударилась о комод. Сквозь узкую щель послышался тихий издевательский смех капитана. Сначала девушка никак не могла понять, что означает мягкое глухое постукивание, но когда комод закачался и сдвинулся с места, до нее дошло, что Блэкуэлл раз за разом нажимает на деревянную дверь сильным мускулистым плечом.

Вскочив с постели, Глори бросилась к двери.

– Уходи! Оставь меня в покое!

– Отойди от двери, – угрожающе произнес мужчина. – Так или иначе я войду сюда. Если понадобится, приведу сюда всю команду.

Плечи Глори поникли. Николас еще раз с силой надавил на дверь и протиснулся в образевавшийся зазор. Стараясь сдержать слезы, она смело взглянула в глаза своему мучителю.

– Я всего лишь женщина и не могу остановить тебя. Если ты собираешься овладеть мною против воли, делай это.

Капитан пристально смотрел на молодую женщину.

– Ты говоришь, против воли, моя дорогая? Что-то мне с трудом верится.

Он подошел ближе, коснувшись ладонями лица девушки, и, медленно наклонив голову, поцеловал. Она пыталась сопротивляться, но жар его губ растопил лед отчуждения.

Глори снова вернулась на необитаемый остров, и мужчиной, который целовал ее, был Николас. Тот Николас, которого она любила. Прикасавшиеся к ней руки были теми нежными руками, которые ласкали ее, защищали и спасали ей жизнь.

Девушка поняла, что плачет, только тогда, когда Николас приподнял ее голову и заставил взглянуть на себя. На какой-то миг бедняжке показалось, что перед ней вовсе не любимый, таким суровым было выражение его лица. Потом он смахнул с лица Глори слезы и взял на руки.

– Ты так прекрасна! Смогу ли я когда-нибудь забыть тебя?

Слова эти были точным отражением мыслей самой Глори, и она тихо прошептала его имя. Мысленно девушка повторяла, как сильно его любит.