Остров мечты

— Дети мои! — разнесся в тишине надтреснутый голос старика. — Суровое испытание ниспослано нам. Цветущая страна обращается в руины и прах, крики боли и отчаяния застыли над Гердонезом. Люди лишаются всего: семьи, крова, имущества. Как безумные носятся они с места на место, души их уподобляются темным звериным. Вы хотели слышать мое слово? Я говорю вам: берегите Бога в сердце своем! Именно в это страшное время употребите силы на помощь родным, близким, просто страдающим рядом. Помогите беззащитным сиротам и убогим старцам, любому нуждающемуся. Да не будет никто забыт и брошен на произвол судьбы, ибо пока живо в народе сочувствие, этот народ не сломлен. Сохраните нашу память, веру, чистоту сердец, и я знаю: еще поднимется из пепла новый Гердонез... — Старик помолчал немного. — Вот и все, что может сказать вам старый Бентанор Иигуир. Возвращайтесь к своим домам, полям, мастерским. Страна должна продолжать жить, дети мои, а живет она вами, вы — ее кровь и плоть. Да укрепит Господь наши души перед лицом обрушившихся и грядущих тягот.

Бентанор осенил завороженно притихшую толпу крестным знамением и тяжело спустился на землю. Какой-то безусый горожанин с почтительным поклоном окликнул его:

— Извините мою дерзость, мессир, но вы ничего не сказали о борьбе. Неужели мы должны смириться с рабством, покориться этой северной нечисти? Разве Творец не ждет от нас бесстрашия, так же как и стойкости?

Иигуир помедлил с ответом.

— Что ж, не стану тебя разубеждать, сын мой. Об одном молю: научись соразмерять свои порывы с реальностью, дабы от юношеской запальчивости не оказались в беде твои близкие или другие невинные люди. Если же ты до конца уверен в себе, в твердости своих чувств и в плодотворности своих решений... тогда... пусть снизойдет на тебя милость Творца, — последние слова старик произнес совсем тихо, почти шепотом и сразу двинулся сквозь толпу в обратный путь, благословляя и утешая страждущих.

Растрепанная немолодая женщина вдруг метнулась к его ногам.

— О мудрейший, молю тебя о помощи! — захлебываясь слезами, закричала она. — Спаси моего сына! Я верю, только тебе под силу такое чудо. Спаси, пока он не истек кровью, и мы будем до конца дней молиться за тебя. Заклинаю, спаси!

— Успокойся, дочь моя. Встань с колен. Не надо умолять, мой долг — пойти с тобой и сделать все возможное. Что приключилось с твоим сыном?

— Варвар ударил его копьем. Он получил страшную рану и, боюсь, не доживет до рассвета без твоей помощи.

— Так это тот отважный юноша, что заступился за честь девушки, рискуя собственной жизнью?

— Да, это была его невеста. Она отделалась довольно легко, а вот Ардо...

— Не плачь, дочь моя. — Иигуир поднял женщину на ноги. — У тебя храбрый сын, и я обязательно сделаю все, чтобы он остался жить. На кого надеяться этой стране, если будут уходить сильные духом?

Через гомонящее море табора они прошли к небольшому шатру, развернутому у повозок. Старик зашел внутрь, велев остальным дожидаться у входа. Когда через четверть часа он показался вновь, лицо его было хмуро.

— Положение очень серьезное, — ответил он на умоляющие взгляды, — но я уповаю на лучшее. Пошлите кого-нибудь за моей дорожной сумой. Беронбос покажет, куда надо идти. Еще нужна горячая вода, побольше огня, что-нибудь для перевязки. Пока все.

Люди разошлись выполнять поручения, а старик вновь скрылся за пологом. Вскоре вернулся посыльный с дорожным мешком, вместе с ним увязался и Ванг. Дотемна просидел мальчишка у входа в шатер, изредка поглядывая в щелку на ссутулившуюся спину Бентанора. Старик, колдовавший над какими-то пугающего вида инструментами, травами и настоями, казалось, полностью отрешился от окружающего мири. Лишь чудные запахи, то резкие, то приторные и одурманивающие, просачивались наружу. Неподалеку в смятении переминались родители раненого. Их решимости не хватало ни на то, чтобы заглянуть в шатер, ни на то, чтобы отойти и поделиться с кем-нибудь постигшей их бедой. Хватало только на молитву беззвучно шевелящимися, искусанными губами...

Было уже далеко за полночь, когда Иигуир, погладив по голове задремавшего мальчика, бесшумно прошел к повозке родителей Ардо. После тихого, но оживленного разговора отец семейства поднял Ванга на руки и вместе со стариком направился к стоянке Беронбоса.

Разлившийся по долине лагерь спал, тускнели догорающие костры. Беронбос поджидал около телеги в нетерпении:

— Ну наконец-то, мессир! Нынче рискованно бродить по ночам — вокруг таких больших становищ зачастую шастают лиходеи. Как раненый?

— Слава Богу, дружище, кажется, все обошлось, — безумно уставший Бентанор едва ворочал языком. — Парень лишился глаза, да и шрам останется заметный, однако жизнь уже вне опасности.