Остров мертвых

Хинако указала на свой дом и тут же подумала, что лучше было бы поехать прямо к Фумия. Хотя, пожалуй, не стоит. Она боялась не сдержаться и обвинить его в том, что он бросил ее на горе наедине с дурацкими видениями.

Нет, лучше заехать домой, переодеться, успокоиться, а потом пойти и спросить у него, почему он уехал раньше. Наверное, тоже стал жертвой галлюцинации и впал в панику. Точно, так все и было. Наверное, бегает сейчас, волнуется за нее.

Хинако настойчиво старалась уверить себя в этом.

Она попросила остановить машину перед мостом через Сакагаву. Язык не повернулся просить довезти ее до самых дверей.

Несколько раз поблагодарив любезного парня, Хинако вышла из машины. Посигналив на прощание, парень уехал, а она начала взбираться на склон. Проходя мимо дома Оно, она ненароком заглянула в сад. Ей показалось, что в тумане кто-то лежит. Не раздумывая, она зашла в калитку.

У сушилки для белья навзничь раскинулась Сигэ. В ее горло по самую рукоять был загнан серп. Глаза старухи были широко открыты, словно она так и не поверила до конца, что убита. На лице застыла испуганная улыбка. Руки раскинуты в стороны, словно навстречу судьбе. Земля вокруг почернела от крови.

Ноги у Хинако подкосились. Все это казалось ей сценой из сюрреалистического фильма. Пошатываясь, она направилась к дому Оно:

— Эй, кто-нибудь!

В доме стояла тишина, никто не вышел на крик Хинако.

Что делать? Надо звонить в полицию. Или сначала разыскать ее родных? Мысли путались.

Во дворе раздалось шарканье ног, и Хинако не сдержала возглас облегчения. Слава Богу, кто-то пришел! Хинако обернулась и в ужасе застыла.

Перед ней стояла Сигэ. Аккуратное кимоно, руки безвольно свисают вдоль тела, глаза лучатся улыбкой. Хинако едва не рухнула на месте.

Снова галлюцинация. Сигэ жива. Вот она, совсем близко, даже слышно прерывистое дыхание.

Старуха заговорила первой:

— Не видела Такэо? — Голос ее звучал словно издалека.

Хинако подозрительно вгляделась в лицо Сигэ. Что-то было не так. Глаза! Они выглядели совершенно мертвыми. Хинако медленно перевела взгляд в сад. Там лежала еще одна Сигэ. В том же виде, в каком ее застала Хинако, — с торчащим из окровавленного горла серпом, мертвая.

Хинако медленно переводила взгляд с трупа на живую Сигэ и никак не могла осознать происходящее.

Волоча ноги, Сигэ приблизилась к ней. Каждый ее шаг отдавался в голове Хинако неестественным грохотом.

— Ответь мне. — От нее пахнуло гнилью.

Хинако отступила на шаг. Казалось, она вот-вот упадет в обморок. Сигэ напоминала потерявшегося ребенка.

— Я хочу найти Такэо…

Хинако с воплем бросилась прочь.

Фумия гладил твердые, словно восковые, соски Саёри. Девушка призывно улыбалась. Ее плоский бледный живот касался его живота. На Фумия тоже не осталось одежды. Они неспешно ласкали друг друга посреди окутанного дымкой озера.

Прямо перед ними стоял зеленый камень. Где-то он уже видел эту сцену. На острове, дрейфующем в молочном море, одиноко возвышается столб, под ним склонились друг к другу обнаженные мужчина и женщина. Скоро они произведут на свет ребенка. Или нет, не ребенка — Сикоку. Снова не то. Это легенда об Идзанаги и Идзанами, а он сейчас с Саёри. Почему они с Саёри здесь? Фумия тщетно старался собрать мысли воедино, но они тут же таяли в затуманенном сознании.

В конце концов ему стало не до того, почему он здесь, с Саёри. Ее взгляд, хорошо знакомый с детства, был предназначен ему одному.

— Я хочу стать взрослой. Хочу родить тебе ребенка. Нашу с тобой дочь.

Саёри обвила его ногами и застыла, не зная, что делать дальше.

Фумия удивляло, что ее прикосновения ничуть не возбуждают его. Что-то удерживало его от того, чтобы целиком отдаться страсти. Саёри с горящими глазами прошептала:

— Фумия, прошу тебя.

Наоро опустился на колени. Из-за усилившейся лихорадки перед глазами плавали серые круги. Тело обдувал холодный ветер. Наоро круг за кругом обходил скалистую площадку, и вода постепенно перестала сочиться из скалы. Облака стали еще плотнее.

Там, внизу, под молочным морем, раскинулась огромная страна. Царство оживших мертвецов. Сикоку уже не тот, что был вчера.

Собрав последние силы, он поднялся на ноги. Ну почему, почему именно во время его «службы» случилось такое?! Он снова начал делать круг по скалистой площадке, но тут же зацепился ногой за выступ скалы и упал. Мужчина пытался подняться, но руки не слушались его. Нежный голос ветра, похожий на свирель, убаюкивал его.

Неужели он умрет здесь, совсем рядом с родной деревней, на вершине Исидзути? Если его не станет, то персиковое дерево в его саду расцветет не в срок, и, глядя на согнувшиеся под тяжестью плодов ветви, односельчане узнают о его смерти. И тогда кто-то другой отправится на «службу», но дорога, по которой он пойдет, будет иной. Она проляжет через страну мертвых, где скитаются мертвецы — в том же обличье, что при жизни. В этой стране мертвые заживут рядом с живыми и смерть не будет разделять их.

А все потому, что он оказался слишком слаб.