Остров метелей

Мы двинулись к западу и вскоре дошли до собранных осенью костров плавника, где и решили сооружать яранги. Эскимосы принялись за работу. К. вечеру удалось установить большую палатку, внутри натянули меховой полог.

Затопили печь, и вскоре в пологе стало так тепло, что эскимосы разделись догола и, обливаясь потом, приговаривали: «Пух'лъятупих'тук'!» (Жарко!) А на воздухе 30° мороза. Полог невелик: около двух метров в длину и ширину и метра полтора высотой. Неудивительно, что, когда в этот мешок набилось шесть человек, а железная печь так и пылает» в нем жарко. Однако как только печь затухает, так температура падает до нуля. Поэтому Аналько старательно следит за печью.

Спать расположились полусидя, но ночью все непроизвольно приняли горизонтальное положение. Мои ноги оказались на животе эскимоски, она в свою очередь лежала на ногах Нноко. Так же устроились и остальные. Поистине, «в тесноте, да не в обиде»!

Утром Аналько решил установить добрососедские отношения с «туг'ныг'ак'ом» — хозяином этой части острова.

Аналько вышел на середину палатки, сел на землю и заговорил: «Ну, здравствуй! Вот я, Аналько, приехал на твою землю. Начальник дал мне много товаров: табак, чай, сахар, муку. Кушай, кушай! Кури табак! Будем жить дружно. Ты мне давай медведей, песцов, моржей, лахтаков, нерп. Кушай, кушай! Товару много. Кури!»

Произнося этот монолог, Аналько крошил «товары» и разбрасывал их вокруг себя.

«Туг'ныг'ак'» принимает все — продукты, вещи, но всему предпочитает «кывик'». Это блюдо приготовляется из толстой кишки оленя, нафаршированной кусочками оленьего жира. «Кывик'» хранится в яранге, и «туг'ныг'ак'а» угощают им, желая загладить вину или считая, что пора обновить с ним приятельские отношения. Оленей для «кывик'а» у нас на острове не было, но на складе хранились сосиски, по мнению эскимосов, успешно заменявшие излюбленное лакомство черта. Само собой разумеется, Аналько о них не забыл.

Я уже упоминал о том, что, по убеждениям эскимосов, «туг'ныг'ак'» мешает охоте и насылает непогоду. Но, кроме того, он похищает у человека его «тень», отчего эскимос начинает болеть. Чаще всего «тень» попадает в руки черта при сильном испуге. Поэтому эскимос, едва оправившись после какого-нибудь потрясения (например, провалившись под лёд и счастливо избегнув опасности), спешит ублажить черта: бросает в воду буры и упрашивает злого духа вернуть «тень».

После смерти, по поверию эскимосов, «тени» (а у каждого человека их пять!) отделяются от него, умирают по одной каждый год и по истечении времени становятся злыми духами. Таким образом, мир населен легионами злых духов и вся жизнь эскимоса проходит в том, что он ублажает их, хотя иногда прибегает и к другому методу — отпугиванию. Для этого он либо выливает около яранги остатки перегоревшего в светильнике жира, либо громко бьет в «пок» (надутая нерпичья шкура).

Однажды, ночуя в бухте Сомнительной, я был разбужен громкими криками, сопровождавшимися глухими ударами. Не понимая, в чем дело, я выскочил из яранги. Как выяснилось, мой сосед, Паля, уже собравшийся ложиться спать, услышал лай собак и, думая, что пришел медведь, вышел из яранги, захватив винчестер. Но медведя не было. «Наверно, поблизости бродил «туг'ныг'ак'», — подумал Паля и начал громко кричать и бить в пок. Собаки скоро замолчали. «Испугался туг'ныг'ак'», — решил Паля и успокоился.

При всем этом эскимосы относятся к подобным вещам с несомненным чувством юмора. Аналько, например, в тот же день за ужином рассказывал нам со смехом, что остатками сосисок, которыми «кормил» черта, он потчевал и Етуи.

Глава XI

Встреча с медведями. — Серпантин в небе. — Переселение «а северную сторону. — «Праздник» Нноко. — Арифметика эскимосов. — Весна. — «Шибко хитрая нерпа». — Туман. — Гости с Большой земли. — _ Друг или враг!

Наутро я попрощался с переселенцами и вместе с Етуи выехал на юг. Шесть собак мы на всякий случай оставили Аналько и Нноко, а остальных впрягли в свои нарты. У меня оказалось шестнадцать собак, у Етуи — семнадцать. Но едем мы ничуть не быстрее, чем ехали сюда: чужие собаки плохо слушаются и не работают. День теплый, время от времени мы весело перекидываемся словами. Уже к полудню подъезжаем к горам и вдруг впереди, километрах в двух от нас, замечаем на снегу какие-то темноватые пятна. По всей вероятности, это просто грязный снег. Но чем ближе мы подъезжаем, тем подозрительнее кажутся нам эти пятна. Вооружаюсь биноклем. Медведь! Всматриваюсь и замечаюрядом с ним ещё трех медвежат. Выстрел в воздух — и собаки понеслись.