Остров метелей

10 мая. Пурга продолжается, но ветер слабеет. Вечером удалось даже слегка приоткрыть окно. Савенко целый день занимается откапыванием дверей и окон, а Ивась уборкой чердака. Кивъяна убил ещё одну нерпу.

11 мая. Ветер совсем стих. Временами падает снег, Кивъяна снова с трофеями. На его счету уже немало нерп. К вечеру приехали из Сомнительной Етуи и Таян, а за ними Анъялык. Последний опять вернулся к разговору о сватовстве. Он уже давно упрашивает меня сосватать ему невесту. «Некому мне шить штаны, некому смотреть за жирником, — приговаривает он при этом чуть не плача, — и детей рожать некому».

12 мая. Сегодня я уже на ногах. Правда, это надо понимать условно, так как через каждые два часа приходится хотя бы ненадолго принимать горизонтальное положение. Надо бы ещё с недельку провести в постели, но сил нет: не хватает терпения лежать, когда чувствуешь, что можешь двигаться. А тут ещё через, отрытое из-под снега окно проникает косой луч солнца и выманивает на улицу. По стенке с чердака течет вода. Весна! Какая уж тут постель!

Савенко говорит, что сильно тает. Надо скорее вытаскивать из-под снега порох. Думаю поручить это дело Таяну и Кивъяне.

13 мая. Напутствуемый угрозами Савенко снова уложить меня в постель, в Обед я все-таки сделал первую вылазку на улицу. Дом совершенно занесен снегом. С южной стороны сугроб упирается в крышу, а с северной и с западной — вплотную доходит до конька. Май свел все наши труды на нет: окна и двери снова занесены ещё большими сугробами.

В час дня я зашел к эскимосам, В ярангах все безмятежно спали. Люди не различают дня и ночи. Светло теперь круглые сутки, и решать, когда ложиться спать, когда вставать и когда садиться обедать, — задача сложная. Эскимосы подошли к ней просто: спят, когда сон смежит глаза, едят, когда запросит желудок, независимо от того день стоит или ночь.

Вечером, проходя по голому берегу, я заметил под ногами что-то розовое. Это были стелющиеся по земле ветви полярной ивы. Распустились и зарозовели её маленькие пушинки. Весна и здесь берет свое.

В вечеру Таян и Кивъяна наконец докопались до пороха, Для этого им пришлось вырыть в снегу три ямы глубиной около 6 метров каждая.

Целый день дул свежий ветер, сначала с юго-востока, затем с востока и, наконец, с севера. К вечеру начало мести. Похоже было, что начнется пурга, но потом все затихло.

14 мая. Савенко с помощью Таяна й Кивъяны очистил чердак. Опасность потопа сверху миновала.

После обеда я заметил на льду трех нерп и пошел попытать счастья. Дорогой меня догнал Таян. Я ещё не видел охоты на нерпу на льду и, спрятавшись за льдину; принялся наблюдать.

Эскимос стал подкрадываться к нерпе. Она лежала на молодом, совершенно ровном льду. День холодный, пасмурный, солнца нет. В такую погоду нерпа неспокойна. Видимо, холод не дает ей задремать. Так и сейчас. Нерпа часто поднимает голову и озирается, потом как будто успокаивается и вновь ложится. А через минуту опять озирается.

Вот этими короткими минутами, когда зверь спокоен, и пользовался эскимос. Он осторожно делал с десяток-другой шагов вперед, замирал при малейшем движении нерпы и снова продвигался на десяток шагов до очередной остановки.

За. полчаса Таян ушел от меня не более чем на полкилометра. В конце концов нерпа, вероятно, что-то почуяла. Она чаще поднимает голову и всматривается в приближающегося охотника, и ему все чаще приходится замирать, изображая неподвижную льдину. Но вот до зверя осталось не более трехсот шагов. Эскимос прицеливается. Нет, он опускает винчестер и ещё осторожнее подбирается ближе к зверю. Поздно! Нерпа неожиданно поднимает голову и в одно мгновение ныряет под лёд.

Я подошел к Таяну, он был явно смущен.

— Шибко хитрая, все равно как человек, — сказал он.

Ко второй нерпе он сумел приблизиться шагов на сто пятьдесят, выстрелил и промахнулся. Это его совершенно обескуражило. В досаде он вытащил из кармана коробку табака «Принц Альберт», высыпал табак в мой кисет, установил коробку как мишень и прицелился принцу в нос. Я поддержал компанию. Из десяти пуль две перебили благородному джентльмену ноги, три изрешетили грудь, две выбили нижнюю челюсть, одна оторвала левое ухо, а нос так и остался невредимым. Успех вполне удовлетворил нас и, успокоенные, мы зашагали к колонии.

15 мая. Тот же холод. Пасмурно, ни клочка ясного неба. Низко стелется над землей туман, редкими хлопьями падает снег.

Таян съездил на охоту и вернулся с пустыми руками. Медведей не видно, пожалуй, они отправились разыскивать открытую воду. Уже с неделю никто не встречает медвежьих следов, хотя нерпа появилась в довольно большом количестве. Зато песцовых следов очень много. Эскимосы в недоумении. Как же так? Когда можно было ловить песцов — их не было, каждый замеченный след был редкостью. А теперь начальник сказал: «Не надо бей», а песец пришел.

16 мая, понедельник. Снова целый день пасмурно и холодно. Время от времени хлопьями падает снег. Большими стаями пролетают кулики.

Утром ходил на лёд и видел трех нерп. К одной удалось подойти шагов на триста. Выстрелил. Опять неудача.