Остров метелей

Туман. Время от времени дождь. Легкая качка. Экипаж крепит грузы, сложенные на палубах. Жизнь на судне входит в свою колею, ритм её продуман до мелочей. Надо втягиваться в нее, так как за последние месяцы в период организационной горячки я вообще отвык от какого бы то ни было распорядка.

Начиная с трюмов и кончая палубой «Ставрополь» загружён продуктами и снаряжением будущей колонии на острове Врангеля. Сколько сил и энергии отдано, чтобы получить весь этот груз, сколько истрепано нервов! Все это уже в прошлом, но воспоминания ещё свежи.

Теперь мы в море.

На память приходят иронические слова Норденшельда: «Плавучие гробы часто употреблялись русскими в полярных путешествиях и притом часто с большим успехом, чем суда, прекрасно снаряженные».

Допустим, что «Ставрополь» — «плавучий, гроб», но все-таки гроб этот стальной, и если Пахтусов, Розмыслов, братья Лаптевы, Семен Дежнев, Шалауров и ещё многие отважные люди совершали большие дела на «плавучих гробах» деревянных, то их потомки, имея в своем распоряжении стальные, обязаны закрепить их завоевания.

Рано утром «Ставрополь» подошел к берегам Японии н бросил якорь на рейде Хакодате, где нам предстояло взять кое-какое снаряжение и свежие овощи.

Вид корабля несколько необычен. Носовая часть палубы завалена бочками с бензином и строительными материалами; на корме рядом с запасами живого мяса — бычками и свиньями — стоит стройный «юнкерс», а на верхней палубе, навалена груда нарт и парусиновых лодок.

Все это возбуждает особый интерес японцев, который они, впрочем, проявляют и ко всем Другим советским судам. Из восьми представителей портовых властей четверо прекрасно говорят по-русски. Особенно они интересуются мной: как же так — я начальник экспедиции, а в списках экипажа не числюсь? С присущей им вежливостью они справляются о годе смерти моей бабушки, занятиях и здоровье моих родителей и, задав ещё несколько вопросов, решают выяснить, как я думаю: есть бог или нет?

Выраженное мною удивление по поводу того, что портовые власти до сих пор не осведомлены по такому важному вопросу, расхолаживает их пыл, и они переходят к другим пассажирам. Сравнительно легко дают пропуска на берег экипажу, а остальным обещают выдать их по «выполнении формальностей с городскими властями». Мы не очень на это надеемся и откладываем вопрос о пропусках до прибытия работников полпредства и агентства Совторгфлота.

Почти одновременно с представителями властей к нашему борту причаливает несколько кунгасов с торговцами, и теперь они ведут бойкую торговлю. Ассортимент товаров невелик, но подбор их великолепен. Все это вещи, необходимые в путешествии. Поэтому товары нарасхват, и у торговцев сегодня «большой» день.

Только к 10 чарам прибывает представитель агентства. Вести неутешительные. Во Владивостоке меня уверяли, что экспедиционные заказы сданы в Хакодате своевременно и на покрытие их переведено 10000 рублей, заказы выполнены, товары на складах и ждут только прихода экспедиции. На деле же все выглядело иначе: строительный картон, заказанный в Токио, в Хакодате ещё не прибыл, оцинкованная сетка не заказана, из свежих фруктов есть лишь один ящик лимонов, палатки из Нагасаки не получены. Под конец меня спросили о том, как я предполагаю рассчитаться: ведь за товары не уплачено. Кто виноват? Гадать поздно и бесполезно. Беру что есть.

Деловые разговоры закончены, пропуска получены. Мы сходим на берег. В туманной мгле мелкого дождя этот японский городок кажется ещё более серым и грязным. На асфальтированной мостовой почти по щиколотку лежит слой жидкой грязи, на немощеных улицах ещё хуже.

Поначалу нам кажется, что японская полиция ведет себя тактично — шпиков во всяком случае нет или, по крайней мере, их не видно. Но через час это приятное заблуждение рассеивается: шпики просто несколько изменили метод работы. Я зашел в магазин купить чемодан. Хозяин-японец приветствовал меня по-русски. На прилавке я заметил бумажку, напечатанную по-английски, ниже шли японские иероглифы. В записке были указаны имя, год рождения и рост доктора Савенко, а также мои. Я спросил японца, откуда у него эта записка. Он сослался на то, что эти сведения передавались по радио из Владивостока и он записал их. Однако никакой радиопередачи о нашей экспедиции не было. По-видимому, полиция с корабля передала информацию по магазинам, посещаемым иностранцами. Мы пробыли в Хакодате два дня, и за нами все время ходил шпик. Если мне случалось зайти выпить пива или воды, мой шпик садился рядом на тротуар. Наконец я заметил, что он устал. Я зашел в ресторан и заказал пиво, шпик стоял на тротуаре против окна. Я заказал ещё кружку и попросил официанта вынести ему пиво на улицу. Шпик взял кружку, подошел к окну и долго кланялся, благодаря меня. Через пятнадцать минут его заменили другим.

На рассвете 19 июня мы покинули Хакодате и взяли курс на Камчатку.

Вершины Курильских островов покрыты снегом. Как-то странно видеть в такое время года широкие снежные поля. Появилось много топорков.