Остров метелей

Дальше двигаться по берегу нельзя. Впереди скалистый мыс Гаваи. Берем направление на север, чтобы пересечь мыс и попасть в небольшую лощину, расположенную позади скал. Но сумеем ли мы до нее добраться? Метель разыгрывается не на шутку. Мы с трудом держимся взятого направления. А идти нужно — оставаться такую погоду на возвышенности нет никакого желания. Кроме того, в лощине есть плавник, а мы взяли с собой камелек, так что теплом мы во всяком случае будем обеспечены.

Покрепче надвигаем малахаи и, закрывая лицо от режущего ветра, продолжаем путь. Уже в полной темноте спускаемся в лощину. Мы у цели, но отдыхать пока не приходится. Груженые нарты оказываются недостаточным балластом для палатки. Ветер, словно взбесившись, срывает ее и вместе с хозяевами гонит прямо в воду. Подтаскиваем несколько бревен плавника и, прилагая нечеловеческие усилия, наконец заставляем палатку встать «на ноги». В хорошую погоду это потребовало бы не более пяти минут, а мы провозились больше часа.

Измученные, но счастливые, мы сидим в палатке. Спальные мешки расстелены, камелек растоплен. Тепло, уютно. Я сажусь писать дневник, а Павлов принимается за стряпню.

9 октября 1927 года, понедельник. То затихая, то усиливаясь, метель продолжается вторые сутки. Видимо, придется здесь отсиживаться.

Утром я решил еще немного понежиться в спальном мешке, а Павлов пошел осмотреть берег. Не успел он пройти и сотни метров, как заметил спускающихся с горы двух медведей. То ли помешал ему бьющий в глаза снег, то ли виной оказался излишний охотничий азарт, но после четырех выстрелов медведи кубарем скатились со склона и бросились наутек по узкой прибрежной полоске.

Неудачливый охотник завопил: «Спускай собак!» Но его вопль потонул в снежном вихре. Он бросился к палатке, стреляя в воздух. Один из выстрелов я наконец услышал.

Мы спустили собак и начали погоню, но время было потеряно. Пробежав около километра, осилив две отвесно падающие в море скалы, мы уперлись в третью, которую медведи обошли вплавь. Одна из собак бросилась было за ними, но через две минуты уже скулила на плавающей льдине метрах в 30 от берега. Я отправил Павлова назад, а сам остался ждать, пока собака выберется на берег, после чего тоже направился к палатке. В пылу погони мы не замечали стоявших на нашем пути преград, пробирались под такими скалами, под которыми я сейчас, несколько остыв, никогда бы не рискнул пройти. Вот что такое охотничий азарт! Интересно, занимались ли ученые этой разновидностью психоза? Размышляя об этом, укрываясь от секущего лицо снежного вихря, притоптывая торбасами, наполненными ледяной водой, я постепенно приближался к нашему жилищу.

А вот и оно. Но что случилось? Стоя рядом с палаткой, Павлов воинственно размахивает винчестером и не менее энергично жестикулирует свободной рукой. Ускоряю шаги, бегу, а Павлов бросается от меня прочь. Со стороны можно подумать, что двое взрослых людей играют в снежном вихре в догонялки. Наконец настигаю товарища.

— В чем дело?

— Медведи!

Пока мы гнались за первыми двумя медведями, самка с медвежонком вышла с другой стороны. Когда Павлов вернулся к палатке, медведица уводила детеныша к морю.

Через пять минут мы увидели их на воде. Самка подплывала к берегу, за ней в трёх шагах плыл медвежонок. Звери вылезли на берег в двадцати шагах от нас. Самка заметила собак и попятилась было к воде, но две пули уложили ее на месте. Медвежонка пули настигли, когда он старался уплыть. Волна выбросила его на отмель.

Метель продолжается, но уже с меньшей силой. К вечеру небо прояснилось, луна мягким светом залила заснеженную землю. Около 8 вечера на северо-западе появилась лунная радуга. Изредка вспыхивало слабое полярное сияние.

10 октября 1927 года. Резкий северный ветер все еще удерживает нас в лощине. Зарядами идет густой сырой туман. Время от времени метет; На воде много лахтаков и нерп, Некоторые из них подходят близко к берегу. Решаем поохотиться, надеясь, что убитого зверя волной выбросит на берег, Двух подстрелили, но добыть их не удалось — один утонул, другого унесло в море.

Днем, когда туман над морем рассеивается, в просветы на горизонте виден крупный торосистый лед, двигающийся к юго-востоку.

К вечеру ветер достиг 9—10 метров, и снова метель.

11 октября 1927 года. Четвертый день, то затихая, то усиливаясь, продолжается пурга. Моря не видно. Палатку наполовину занесло снегом, и мы выбираемся из нее только в случае крайней Необходимости. Занимаемся бесконечным чаепитием, изредка перекидываемся словами, читаем.

Открываю книгу. «Руслан и Людмила». Знакомые, милые сердцу образы переносят меня в пору далекого детства.

Глухая таежная дальневосточная деревушка. Восемнадцать изб, срубленных из посеревшей от времени, когда-то розовой даурской лиственницы. На востоке хребет Чурки, а на западе, за узкой полоской увалов с пашнями, на десятки километров раскинулись зыбучие болота.