Остров на карте не обозначен

— Запоминай. Вот развилка и здесь знак, — настойчиво пояснял Матвеев. — Сворачиваем сюда… За знаками следи строго. Без них заблудишься, а это уже по-настоящему страшно: можно и не возвратиться…

Вошли в просторную пещеру. В ней скрещивалось множество ходов в разные стороны; один уходил даже вниз.

— Ищи сам, куда идти дальше! — предложил Матвеев.

С фонарем в руке Пархомов осторожно пошел вдоль стен пещеры, останавливаясь у каждого хода, разыскивая условный знак.

— Нам сюда! — остановился он наконец. — В этот ход.

— А не этим ли ходом мы сюда вошли?

— Нет! — уверенно запротестовал Пархомов. — Там направление знака в пещеру, а здесь из нее.

— Правильно заметил. Глаз у тебя острый. Если же вдруг заблудишься когда — не торопись и будь особенно осторожен. Можно провалиться в какую-либо щель или колодец. Тут такие есть. И помочь будет некому.

— Да, тут заблудиться немудрено, — согласился Пархомов. — Столько дыр в разные стороны, словно крот-великан трудился.

— Крот этот — вода! — хмуро объяснил молчавший до этого Медведев. — А все эти лабиринты когда-то, в отдаленные времена, были заполнены известковой породой…

— Откуда ты это знаешь? — спросил Пархомов. — Ты так уверенно говоришь, будто сам был здесь в те отдаленные времена.

— Я — геолог, — нехотя сказал Медведев. — Окончил горный институт.

— Вот как? — удивился Пархомов. — Где же?

— В Ленинграде.

— И я учился в Ленинграде. — Пархомов с интересом посмотрел на Медведева. — А в какие годы ты учился?

Завязавшийся было разговор оборвал Матвеев:

— Поговорите потом. Нам терять время нельзя. Пошли! — И вскинул свой ящик на спину. Медведев залязгал трубами, пристраивая их на плечо. Подхватил свой груз и Пархомов.

— Теперь веди нас ты! — предложил Матвеев Пархомову. — Все, что надо, я тебе показал и рассказал. Попробуй действовать уже самостоятельно.

— Хорошо, — согласился Пархомов. — А ты все же за мной следи. Сегодня ты еще идешь рядом.

Осторожно двинулись дальше. Шли еще около получаса. Встречались и перекрестки, и развилки. Проходили и через пещеры. Пархомов шел точно и ни разу не ошибся.

Наконец навстречу потянуло свежим воздухом и шумом. Впереди забрезжил свет. Невольно ускорили шаги и вскоре вошли в пещеру, открытую в сторону океана.

— Стоп! — скомандовал Матвеев, спуская к ногам свой тяжелый ящик. — Разгружайтесь!..

Пархомов и Медведев последовали его команде.

— Теперь, Пархомов, осматривай место — подойдет или нет?

Пещера была просторная, светлая, с широким выходом к океану, откуда вместе с грохотом прибоя врывался свежий холодный воздух.

С небольшого выступа перед пещерой открывался внушительный вид на безбрежные просторы высоких, беспокойных волн.

— Как высоко! — удивился Пархомов, заглядывая вниз, куда скала обрывалась крутой стеной. — Отсюда в волны не прыгнешь — костей не соберешь.

— Медведев, сколько метров до воды? — спросил Матвеев. — У тебя глаз наметан.

— Двадцать три — двадцать пять.

— А до вершины?

— Пятнадцать — семнадцать.

Матвеев повернулся к Пархомову:

— Эта сторона скалы обращена к нашей родине. Имеет ли это значение для радиоприемника? И как с антенной? Если ее выставлять на время сеансов сюда, на площадку, — с острова ее никто не увидит.

— Место очень удобное, товарищ Матвеев! — объявил Пархомов.

— Тогда — к делу! Надо поспеть к очередной передаче последних известий!

Они вернулись в пещеру и с жаром принялись за работу. Алюминиевые трубки быстро свинтили и преобразили в радиомачту с антенной в виде «метелки» из медной проволоки. На площадке перед пещерой выдолбили углубление для основания мачты, а над входом, найдя трещину, вбили два прочных стальных крюка, за которые мачта заводилась просто и удобно. Теперь установить и убрать мачту можно было в несколько минут.

Отвод, спускавшийся от антенны, протянули в дальний угол пещеры, где с меньшей силой слышался шум прибоя. Там на ящике с аккумуляторами и установили радиоприемник, заключенный в фанерный футляр, который Пархомов умудрился даже выкрасить…

И вот, наконец, подключены к приемнику и электропитание, и антенна, и заземление. Пархомов глубоко вздохнул, посмотрел на часы, данные ему Смуровым, на молчавших в ожидании товарищей и неуверенно объявил:

— Успели… Через несколько минут начнется передача из Москвы.

Он уселся перед приемником на ящик с инструментами, положил на колени фанерку, тетрадь и карандаш, надел наушники и мгновенно отрешился от окружающего. Все его внимание сосредоточилось на шкале настройки…

Матвеев и Медведев жадно и тревожно уставились на взволнованное лицо Пархомова. А оно — широкое, простоватое — выражало и нетерпение, и страх, и надежду… И вдруг — расплылось в счастливой улыбке. Рука его ухватилась за карандаш…

Сразу же к голове Пархомова склонились с обеих сторон головы Матвеева и Медведева. Они приложились к наушникам, чтобы уловить хотя бы частичку того, что уже слушал Пархомов. Три головы плотно прижались друг к другу и застыли, словно единое изваяние…

А в наушниках в эти минуты слышался торжественный голос, читавший «Сообщение от Советского Информбюро». Пархомов записывал: