Остров на карте не обозначен

— Разговор с вами, Борщенко, я прерываю на час. На это время можете быть свободны.

Борщенко облегченно вздохнул: «Если бы ты знал, майор, как мне нужен именно этот час!»

— Разрешите идти, господин майор?

— Да, идите. Нет, постойте… Оставьте автомат!

Борщенко заколебался. Но, взглянув на майора, снял с груди автомат и положил на стол.

— Теперь идите. И помните, только на час!

— Точно через час буду у вас, господин майор!

Борщенко повернулся и вышел.

Немедленно уехал и Клюгхейтер…

…А когда он вернулся, то вспомнил вдруг предупреждение Шакуна о замысле русских захватить радиостанцию.

Конечно, это глупая фантазия Шакуна. Но нет ли за ней чего-либо более реального? Например, попыток русских установить связь с работниками радиостанции?

Майор забеспокоился.

Вчера он подписывал пропуск (правда, разовый) на проход через перешеек охраннику из русских, некоему Пархомову. Не таится ли в этом факте начало новых неприятностей?

Опасаясь всякого повода к массовым карательным мерам против заключенных, майор снял телефонную трубку и, соединившись с начальником караульной команды по охране мыса, сказал:

— Вчера мною подписан разовый пропуск на проход через перешеек некоему Пархомову. Я аннулирую этот пропуск… Что? Только что прошел? Догоните! Отберите пропуск! А Пархомов пусть немедленно явится ко мне! Все! Доложите потом об исполнении!

6

Это распоряжение майора Пархомов опередил совсем не на много. Незадолго до этого он медленно проходил по перешейку, растянувшемуся в длину чуть ли не на полкилометра. Перешеек был узкий, скалистый, с обрывистыми берегами, на которые с грохотом накатывались высокие волны. У самого мыса он перегораживался стеной.

В быстро надвинувшихся сумерках Пархомов не мог рассмотреть все так, как ему хотелось. Но стена чернела довольно внушительно. Она была сложена из местного камня. Посередине ее зияла амбразура для пулемета, а по гребню на вделанных в камни железных столбах в несколько рядов была натянута колючая проволока. С левой стороны к стене прижималась пристройка. У входа, освещенного фонарем, стоял часовой.

«Тут с маху не проскочишь!» — раздумывал Пархомов, приближаясь к часовому.

Часовой, проверив документы Пархомова и его разовый пропуск на метеорологическую станцию, дал сигнал. Из караульного помещения вышел дежурный эсэсовец. Он тоже проверил документы и пропуск и молча провел Пархомова в проходную.

Там документы проверил сам караульный начальник.

— Куда ты идешь? — спросил он.

— На метеорологическую станцию. Не видишь разве?

— А зачем?

— По спецзаданию господина майора. Понятно?

— По какому спецзаданию?

— А ты инструкцию свою знаешь? — раскипятился Пархомов.

Эсэсовец, недоумевая, уставился на Пархомова. Тот, энергично размахивая рукой, продолжал:

— По инструкции твое дело проверить документы… А заданиями господина майора интересоваться тебе не положено! Понятно?

Начальник караула сердито промолчал. Пропуск у этого нахального власовца в порядке, и по инструкции его надо пропустить. А о дальнейшем пусть заботятся другие — те, к кому он направляется.

— Ты что, не пропускаешь меня, что ли? — грозно спросил Пархомов. — Может, мне вернуться к господину майору и доложить?

— Проходи, проходи! — отмахнулся эсэсовец. — И не заблудись. Метеорологическая станция — прямо и налево.

— Найду без тебя! — огрызнулся Пархомов и прошел дальше.

Очутившись по другую сторону стены, он быстро зашагал прямо, а потом обогнул какое-то грязное сооружение и свернул направо.

Пархомов твердо помнил, как ему надо идти, и сразу заметил чернеющее в темноте строение радиостанции. У входа качался на ветру фонарь. Тут же маячила и фигура часового.

Именно в эту минуту и позвонил в караульное помещение майор Клюгхейтер.

Выслушав его распоряжение, начальник караула, еще не окончив разговора, подозвал дежурного эсэсовца, который только что приводил Пархомова от наружного часового, и приказал:

— Верни этого охранника! Он пошел на метеорологическую станцию. Бегом!

Выслушав майора до конца, начальник караула повесил трубку и выглянул за дверь. Никого не было. Он снова подошел к столу и взялся было за телефон, но передумал.

Вбежавший обратно запыхавшийся эсэсовец доложил, что охранника он не догнал и на дороге к метеорологической станции его не обнаружил.

— Может быть, он в уборную завернул? — высказал предположение начальник караула. — Как раз он мимо должен пройти. Беги туда! А я позвоню на метеостанцию. Эсэсовец убежал, а начальник караула принялся звонить. Но с метеостанции ответили, что к ним никакой охранник не приходил. Когда же вернулся эсэсовец и доложил, что в уборной никого нет, начальник караула не на шутку встревожился. На его звонок из соседней комнаты выскочили другие эсэсовцы, и он немедленно разослал их на поиски строптивого охранника.

Все это произошло в течение каких-нибудь пяти-восьми минут. И когда Пархомов еще шагал к радиостанции, эсэсовцы уже выбегали из караульного помещения на его розыски.