Остров накануне

«Вы должны нам жизнь. Разумеется, не в нашей власти помиловать, но мы можем помочь. Дадим возможность спастись от преследований закона. Путем бегства. По прошествии года, или более года, память свидетельствующего против вас затуманится, и он без колебаний поручится честью, что заговорщиком три вечера назад были не вы. Может также открыться, что именно в это время вы играли в триктрак с капитаном де Баром. И тогда, – мы не решаем, имейте в виду… а предполагаем, и возможно, что произойдет как раз обратное… но будем считать, что мы видим верную перспективу, – на вашей стороне окажется правосудие и вам, безусловно, возвратится свобода. Садитесь, прошу вас, – сказал кардинал. – Я намерен предложить вам работу».

Роберт сел.

«Деликатного свойства. При ее выполнении, незачем скрывать, имеется вероятность расстаться с жизнью. Но такова суть нашего пакта: вместо полной уверенности в гибели от рук палача вам предоставляется вероятная возможность возвратиться во здравии, если окажетесь осмотрительны. Подытожим: год передряг против утраты целой жизни».

«Высокопреосвященство, – отвечал Роберт, сознавая прежде всего, что свидание с палачом откладывается. – Насколько я понимаю, нет толку присягать честью или на Святом кресте, что…»

«Было бы противородно принципу христианского милосердия совершенно отметать, что вы невинны, а мы в недоразумении. Но недоразумение настолько соответствует нашему интересу, что нет резона его устранять. Надеюсь, вас не возмущает постановка вопроса? Или предпочтете попасть невинному под секиру, чем обвиненному, пусть даже облыжно, – в услужение к нам?»

«Я далек от подобных безрассудных намерений, Высокопреосвященство».

«Прелестно. Мы предлагаем вероятный риск и верную славу. И объясним, по какой причине остановили взгляд на вас еще до того, как узнали о вашем пребывании в Париже. Город, видите ли, достаточно интересуется тем, что происходит в салонах, и весь Париж недавно шумел о том, как на одном вечере вы блистали перед очами дам. Да, весь Париж, и не краснейте. О том вечере, где вы изящно описали достоинства так называемого Симпатического Порошка и вашему описанию ирония сообщила соль, парономасии – вежество, сентенции – торжественность, гиперболы – богатство, сравнения – проницательность… так принято выражаться у них в среде, не правда ли?..»

«Высокопреосвященство, я лишь пересказывал сведения, которые…»

«Ценю вашу скромность, но, кажется, вы выказали незаурядные познания тайных свойств натуры. Короче, мне нужен человек подобного образования, не француз, никак не связанный с нашей короной, который сумеет внедриться в экипаж судна, отплывающего из Амстердама, и открыть один новый секрет, как-то связанный с использованием порошка».

Он предупредил еще одно возражение Роберта: «Не беспокойтесь, мы позаботимся, чтобы вы понимали, что именно ищете, и могли истолковать даже самые неявные знаки. Мы идеально подготовим вас по теме, раз уж, как догадываюсь, вы расположены пойти нам навстречу. Вам будет дан одаренный наставник, и не обманывайтесь его юным видом». Он дернул за шнур. Никакого звука. Но, по-видимому, где-то вдалеке сигнал был получен: так подумалось Роберту, хотя обычно в этом столетии господа, чтобы подозвать слуг, надрывали глотки.

Действительно, в скором времени вступил юноша чуть старше двадцати лет.

«Кольбер, это тот, о ком мы вам сегодня говорили, – обратился к нему Мазарини. Затем он сказал Роберту: – Кольбер подает большие надежды на тайносовещательном поприще и довольно давно занимается вопросом, интересующим кардинала Ришелье, а следовательно, меня. Может быть, вы знаете, Сан Патрицио, что до того, как Кардинал принял руль того могучего челна, коего Людовик XIII является капитаном, французский флот был в ничтожестве по сравнению с флотами наших соперников, как во времена войн, так и во время мира. Сейчас мы можем гордиться нашими верфями и на восточном побережье, и на западе, и вы помните, с каким успехом не далее как шесть месяцев назад маркиз Брезе вывел к Барселоне флотилию из сорока четырех корветов, четырнадцати галер и не помню уж скольких шхун. Мы упрочили Новую Францию, закрепили господство на Мартинике и Гуадалупе и на всяких прочих Перуанских островах, как любит подшучивать Кардинал. Мы создаем коммерческие компании, хотя все еще не с полным успехом. К сожалению, в Объединенных Провинциях, а также в Англии, Португалии и Испании нет благородного семейства без отпрыска на морях, а во Франции, увы, такое не в заводе. И вот результат: мы, возможно, знаем не так уж мало о Новом Свете, но прискорбно мало о Новейшем. Кольбер, покажите нашему другу, до чего бедна сушей противоположная часть земного шара».