Остров накануне

Робертом двигали смутные предощущения, он чувствовал, что желает некую вещь, которая не была фатер – каспаровой; но не вполне понимал, что это. И можно представить себе его нерешительность, поскольку с тех пор, как существует история человечества, ему первому предлагалась возможность уплыть на двадцать четыре часа назад.

В любом случае Роберт был убежден, что он действительно должен научиться плаванию, а всем известно, что даже только одна добрая причина помогает преодолеть тысячу страхов. Поэтому на следующий день мы снова видим его в воде.

Фатер Каспар перешел на сей день к поучениям, что если Роберт отпустит лестницу и станет помавать руками, как будто задавая ритм в собрании играющих музыку, и широко барахтать бедрами, пучина не всосет его. И побудил Роберта пробовать, то при натянутом канате, то перепуская пеньку вне Робертова ведома, и ученика известил, что не поддерживает, лишь когда тот обрел уверенность. Верно, впрочем, что после ceгo объявления Роберт незамедлительно стал утопать, вопя, но в этой жалобе он конвульсивно взбил воду голенями и снова выпрядал головою на поверхность.

Подобные старания продлились не менее получаса и Роберт начал чувствовать, как ему поддерживать тело на плаву. Но стоило ему захотеть двинуться пошустрее, голова западала назад. Фатер Каспар дал ему совет удовлетворить эту наклонность и закидываться головою навзничь елико возможет, напружинив туловище и выпятив его дугою, руки – ноги растопырив, будто для упирания в окружность, и лежащий упокаивается точно в гамаке, где он лежит и час и два, и даже започивает, ласкаемый волнами при косых лучах закатывающегося солнца. Откуда Каспару было ведомо все то, если он никогда не плавал в море? Из Физической Гидростатической Теории, отвечал Каспар.

Обрести надлежащее положение было непросто, Роберт и тужился и давился с обмотанной около шеи пуповиной, пока нашел равновесную позу. Впервые он почувствовал море своим другом. По инструкциям фатера он мерно двигал руками и ногами; легонько поднимал голову, снова укладывался назад и привыкал иметь воду в ушах и переносить ее давленье. Он даже был способен говорить, более того, кричать, чтобы дозвучало до борта.

«Если ты сейчас хочешь, ты повернешься, – руководил им иезуит с корабельной вышки. – Ты пустишь вниз правый твой локоть, чтобы он отвиснул от тела, медленно двинешь левым плечом и повернешься, и ты увидишь, что лежишь пониз брюхом!»

Он не пояснил, что переворачивающемуся следовало сдержать дыханье, ибо лицу предстояло повстречаться с водою, да с такою, которой одна забота – впериться в нюхало новобранцу. Видимо, в трактатах о Гидро – Пневматической Механике это позабыли. И потому из – за ignoratio elenchi (Неведение всех возможных дополнительных обстоятельств (философский термин, лат. из греч.)) преподобным Каспаром Роберт заглотал еще один кувшин просолоневшей воды.

Но теперь он потихоньку научался научаться. Два – три раза кувырнувшись вокруг оси, он понял принцип, основу для всякого плавальщика, именно что с головой под водою не пытаются вдохнуть, а выдувают содержимое ноздрей, как будто освобождаясь и от того небогатого воздуха, который забран впрок и потребен. Вроде бы должно разуметься само; однако не разумелось, как показывает опыт Роберта.

Как бы то ни было, он убедился, что ему легче лежать навзничь, задрав лицо, а не ничком. Я – то предпочитаю лицо поворачивать вниз; но Роберт, по видимости, любя тот навык, что освоил первым, дрейфовал на спине и в этот и в следующий день, поддерживая беседу о двух величайших мировых системах.

Снова возвратились к вращению Земли и отец Каспар раззадорил Роберта соображениями об эклипсах. Если сместить Землю из средоточия мира и определить на место Земли Солнце, Землю придется пристроить или над Луной или под Луной, иначе не выйдет. Поставь мы ее под Луной, не станут возможны затмения Солнца, потому что Луна пребудет над Солнцем и над Землей и никогда не сможет всунуться между Землею и Солнцем. Поставь мы Землю над Луной, не смогут происходить эклипсы Луны, потому что если Земля над нею, как же Земле проскакивать между Луною и Солнцем? Вдобавок к тому астрономия утратит способность, коей обладала всегда до этих пор, предсказывать затмения, и преточно, потому что астрономия исходит в своих расчетах из движений Солнца; если же Солнце недвижно, всей арифметике цена грош.

Иезуит упивался Аргументом о Лучнике. Если Земля вращается все двадцать четыре часа суток, то стрела, пущенная строго вверх, обязана падать на запад за много миль от стрелявшего. То же доказывает и Аргумент о Башне. Груз, отпущенный с западной стороны высотной постройки, вращайся земной шар, попадал бы не к подножию башни, а далеко вкось, то есть летел бы не по вертикали, а по диагонали, потому что за это время башня (и Земля) крутились бы в направлении востока. Поскольку все – таки известно из экспериментов, что груз ударяется о землю отвесно, значит, вращение земли пустое балясничанье.