Остров Невезения

— Серёга, сходишь со мной на приём? Объяснишь им, что у меня в Украине — лишь формальное гражданство. Больше ничего! Мне там негде жить. Последние пять лет я жил, пил, лечился и работал в Англии. Теперь, Лондон — моё новое постоянное место жительства. Поэтому, меня нельзя депортировать! — отчаянно честно выдал Володя черновую заготовку своей речи для инквизиции.

— Звучит убедительно! — искренне признал я. — Запишемся на приём вместе. Мне тоже надо поговорить с ними, — согласился я.

— Я думаю, Вова, самый убедительный твой аргумент, который ты можешь представить им, это тот факт, что ты пять лет работал в этой стране, и всё заработанное честно, до последнего пенни, спускал на аренду жилища, продукты питания, алкоголь и табак. Идеальный гражданин!

— До моего ареста я и считал себя гражданином. Ведь я прожил в этой стране, более пяти лет! — поддержал Вова моё предположение об идеальном гражданине.

— Проблема лишь в том, что местные бюрократы не знают о твоём британском «гражданстве». И, похоже, даже не желают знать об этом.

— Вот, сходим на приём, и ты всё объяснишь им, — подвёл итог, успокоившийся Вова.

Поселился он в одном купе с Сашей. Желание трудоустроиться и прочие общие интересы сблизили их.

А в наше купе прибыл чёрный тип в пижонском костюме, с толстой цепью на шее. Он постоянно фыркал, выражая своё возмущение по поводу его задержания и принудительного поселения в этом отвратительном месте!

— Я здесь долго не задержусь, — заявил он нам, брезгливо присаживаясь на свободную кровать. — Завтра меня выпустят!

Он оставался в своём светло-сером нарядном костюме, что выглядело нелепо.

— Это недоразумение. Невозможно вот так, без суда задержать человека и упрятать в такой дыре, — не мог он умолкнуть, пребывая в состоянии стресса.

Говоря, он поглядывал на нас, желая услышать что-то в поддержку.

— Можешь переодеваться, — кивнул я в сторону казённой одёжки, которую он брезгливо отложил в сторонку. — Думаю, рождество ты будешь праздновать здесь, — ответил я на волнующий его вопрос.

Парень вскипел!

— Нет, нет и нет! Максимум — два дня. Не более! — убеждал он сам себя.

— Спроси его, чем он занимался в Англии? Не похож он на нелегального рабочего, — заинтересовался Игорь новым соседом.

— Тебя где и как задержали? — спросил я новенького.

Чёрный обрадовался проявленному вниманию к его судьбе.

— В ресторане. Я хотел рассчитаться кредитной карточкой. А они вызвали полицию… — неохотно и сбивчиво ответил он.

— Карточка оказалась поддельной. А при обыске, у тебя нашли ещё нескольких таких же поддельных кредиток? — предположил я.

Парень вытаращил на меня свои глазища, и согласно кивнул головой, не говоря ни слова, словно это был его личный секрет.

— В полиции, установив твою личность и выяснив, что ты пребываешь в стране нелегально, они пригласили миграционную службу и передали тебя им?

— Верно! — кивал он головой, рассматривая меня, как злого шайтана.

— Тебе повезло, что полиция не захотела возиться с уголовным делом. Решили, что проще избавиться от тебя, как от нелегала, — рассуждал я вслух.

— Что значит «избавиться от меня»? — напрягся он.

— Удалить из страны. Депортировать. Лишить права въезда — объяснил я.

— Нет. Этого не может быть, — тихо и задумчиво сказал он сам себе.

— Не волнуйся, они не скоро депортируют тебя. Позволят отпраздновать здесь рождество, — кивнул я на его голый казённый матрац.

— Пожалуйста, не говори так, — тихо, но злобно огрызнулся он на мою правдивую шутку.

Игорь, поняв суть услышанного, открыто рассмеялся, наблюдая за реакцией чёрного соседа.

— Скажи ему, что он здесь будет рождественской снегурочкой, — хохмил Игорь в адрес непонимающего, растерянного негра в костюме.

Я заметил, что новый сосед уже затаил на нас обиду. Мы не успокоили его. Скорее наоборот.

Первую ночь он лёг спать, не снимая своего костюма, видимо, надеясь, что утром сойдёт с этого поезда.

Утром, когда народ сонно потянулся в столовую, он отправился искать правду.

На пути в столовую мы видели, как наш новый сосед эмоционально приставал к надзирателям. Те же, флегматично указывали ему направление в столовую.

Однако, ему удалось прогнать волну. Вероятно, он достал кого-то из служащих, упомянув при этом меня и мои шутки.

После завтрака, в наше купе заглянул недовольный надзиратель.

— Иванов? — хмуро обратился он ко мне.

— Да.

— Твоё место — номер такой-то. Пожалуйста, займи своё место, — строго сказал тот, и торопливо покинул казарму.

Я прошёл в середину вагона, отсчитывая номера посадочных мест.

Моё спальное место оказалось в эпицентре индусского чаепития. На кровати, отмеченной предписанным мне номером, восседали трое индусов, с кружками в руках. Над койкой, на стене красовались очень цветные картинки многоруких Богов неопределённого пола. Человек десять, сидящих и стоящих индусов с любопытством уставились на пришельца.

— Харе Кришна! — приветствовал я их.

— Кришна Харе! — дружно ответили мне.

— Это место свободно? — спросил я, указав на кровать.