Остров невиновных

А еще — смешить ее не меньше трех раз в день, покупать мороженое только в вафельном рожке и никогда — в картонном стаканчике, не пытаться отращивать усы, готовить ей завтрак в выходные. Любить ее всегда и умереть с ней в один день.

Последнее обещание может исполниться и без желания Томми. Но Марти предпочла бы мороженое.

— Ты вспомнил… что-нибудь?

— Все, — ответил он с горечью.

— Приятно это слышать, лорд Стайн, — вклинился в разговор Адам. Его голос — голос Аманды — звучал воодушевленно. Слишком.

— А мне — нет, — хрипло отозвался Томми. — Неприятно.

— Я о том, что вы сможете объяснить, кто стоит за всем этим, и мы поймем, чего нам ждать и как действовать дальше.

Томми приблизился к решетке. Вплотную. Теперь Марти могла рассмотреть его исхудавшее лицо, могла коснуться колючей щеки… И продолжала держаться за прутья.

— Адам, да? — спросил он, вглядываясь в темноту за ее спиной. — Я помню вашу сестру. И вас, возможно. Возможно, видел, но не знал, как и многие, что вы — брат леди Аманды… У меня для вас плохая новость, Адам. Я понятия не имею, кто за этим стоит. Даже больше: понятия не имею, что такое «это», о котором вы говорите.

— Но то, что с вами случилось…

— Я могу только догадываться, что со мной случилось. Знаешь… — Он посмотрел на Марти. — Мне как будто снился сон, в котором я делал что-то, что-то говорил… не то, что хотелось самому… Словно наблюдал за собой со стороны и не мог ничего изменить. Несколько раз казалось, что вот-вот проснусь, но я лишь засыпал еще крепче. А в последний раз уснул слишком крепко. Вспоминал тебя перед этим, по-настоящему вспоминал, а после…

Он замолчал, и Марти пришлось закончить за него:

— Забыл совсем.

Томми — мысленно она снова звала его Томми, хоть он мало напоминал себя прежнего, — медленно кивнул.

— Совсем. Даже не представлял, как много ты для меня значила.

Его слова неприятно царапнули. Не представлял? Когда носил ей цветы, говорил, что любит, когда просидел два дня у ее кровати, — не представлял?

Или все из-за того, что он сказал «значила». В прошлом значила…

— Дело не во мне, — выговорила Марти, сглотнув вставшую комом в горле обиду. — Ты помнил ранение, но забыл, что тебя вылечили. Потому и… Я просто вернула все.

Но рад ли он этому? Быть может, предпочел бы и дальше спать.

— Но почему вы забыли? — снова вмешался Адам. — Вы сказали, что догадываетесь.

Томми ответил не ему — Марти.

— Моей матери следовало уехать тогда, — сказал, глядя ей в глаза. — Сразу. Я должен был сказать ей это, но мне казалось, что у меня получится изменить ее мнение, что она поймет. Не нужно было… Встречаться с ней, объяснять что-то, есть еду, которую она заказывала, пить чай… У него был странный вкус. Но у дорогих чаев с экзотическими добавками нередко бывает странный вкус, и чем страннее, тем они дороже…

— Ты думаешь, она что-то…

— Возможно, ее заставили, — не дал закончить Адам.

Томми усмехнулся. Если бы он действительно был мертвецом и восстал сейчас из могилы, усмехался бы точно так же: зловеще и холодно.

— Все еще верите, что случившееся со мной — продолжение истории заговора, в котором отметились мои родственники? — спросил он Адама.

— Вы же слышали, что я рассказывал Мартине. Мы с сестрой изучили факты, и все говорит о том, что так и есть.

— Это вы говорите. Только вы.

— Но…

— Кролик или утка?

— Что? — с недоумением переспросил Адам.

— Кролик или утка? — повторил Томми. Улыбка мертвеца так и застыла на его губах. — Это было в каком-то журнале. Простенький рисунок: голова утки. Шея, глаза, клюв. Но стоит взглянуть иначе, и клюв превратится в длинные кроличьи уши. Кажется, ерунда. Детская забава. Но знаете, в чем проблема? Тому, кто сразу увидел утку, сложно потом разглядеть кролика.

— Хотите сказать, мы с Амандой ошиблись?

— Вы слишком долго вели утиную охоту и теперь не замечаете торчащих отовсюду кроличьих ушей. Не все в нашей жизни связано с политикой, войнами и заговорами.

— Но зачем такое вашей матери? И как бы ей это удалось? Вы же лорд!

— Зачем? Чтобы я женился на вашей сестре. Или на другой леди, в них, как оказалось, нет недостатка, но я оценил то, что вы не стали рассказывать моей вдове, сколько предложений взаимовыгодного брака получал лорд Стайн от отцов, братьев и самих прекрасных леди.

Марти весть о предложениях не взволновала. А вот то, что Томми назвал ее свой вдовой…

— А как ей удалось… — продолжал он. — Легко. И не без помощи вашего кузена-императора… Любопытно, если бы я женился на леди Аманде, тоже мог бы звать его Алексом?

— На что вы намекаете?! — вспылил Адам.

— Полагаете, мне не разрешили бы? Что ж, я избавился от остатков сожалений по поводу невозможности этого брака. Право обращаться к его величеству по имени было для меня единственным плюсом данного союза, но раз нет…

Марти поморщилась. Томми и прежде нередко шутил, но его шутки не были злыми.

— Объяснитесь, Стайн! — потребовал Адам. Женский голос прозвучал пискляво и неубедительно.

Томми улыбался.