Остров Ним

– Это сущий кошмар! – возмущалась Алекс, забивая слово «турфирмы» в поисковую строку. – Ребёнок один-одинёшенек на острове, и об этом никто не знает, кроме меня. Меня! Которая пуще смерти боится самолётов и океанов с тех самых пор, как в детстве дядя закружил меня и кинул в бассейн! Я так люблю свою квартиру, – простонала она, кликая на «Тихоокеанские чартерные рейсы», – свои книжки, компьютер, придуманных друзей. Мне нравятся люди, которые живут в моей голове и покидают её, едва я закончу книгу. Дальние страны на картах и картинах. Животные, которые не пахнут, не едят и не оставляют шерсти на ковре. Ну что ж, ничего не попишешь. – И с этими словами она снова открыла почту.

От: aka@incognito.net

Кому: jack.rusoe@explorer.net

Пятница, 09 апреля в 13:52

Дорогая Ним!

Все мои Герои просто притворяются. Настоящие люди совсем не такие храбрые. Не такие сильные, умные или удачливые. Герои из моих книг ни капельки не похожи на настоящих людей. Наверное, поэтому этих Героев так интересно придумывать или читать о них.

И уж я-то тем более не похожа на Героя: я не высокая, не темноволосая и не симпатичная. Я определённо не храбрая. Да и вообще я не мужчина.

Но даже если я не Герой, а тебя не надо спасать, я всё равно с удовольствием приехала бы и познакомилась бы с тобой – а заодно и с островом, и, конечно же, с Фредом, Шелки и Чикой. (Скажи, а какой породы Шелки? Она, должно быть, сенбернар, если весит больше, чем твой папа. А малыш Фред – он пудель?)

Твоя Алекс

P. S. Мой телефон 155–897–346. А твой?

Письмо ждало целый день, пока Ним проверит почту.

Она уставилась на монитор. Она перечитала письмо вслух – и строчки на мониторе от этого не изменились.

Ним выключила компьютер и резко выдернула вилку из розетки. И всё равно эти строчки так и плясали у неё перед глазами.

Значит, Алекс Ровер никакой не Герой. Алекс Ровер – женщина, и она даже не храбрая.

Снаружи стоял безмятежный вечер, но внутри у Ним всё клокотало и бурлило. Ярость её была горячее лавы с Огненной горы и неистовее штормового ветра.

Она чувствовала себя злой и глупой, одураченной и обиженной, потерянной и одинокой, грустной и смущённой. И все эти чувства были куда больше и сильнее любых слов. Чувства эти теснились, толкались, крутились, вертелись и требовали выпустить их наружу.

И Ним закричала. Крик её пронёсся над морем. Птицы, уже устроившиеся на ночь, всполошились. Вожак морских львов заревел в ответ с мыса.

Шелки с тревожным лаем вразвалку заспешила к Ним по песку. Фред высунулся из-под своего камня.

«Если сейчас сяду за письмо, всю клавиатуру разнесу вдребезги», – решила Ним. Поэтому она схватила лист бумаги и карандаш и вышла наружу.

Кому: Алекс Ровер

Это ужасно – так меня обмануть, даже если вы не нарочно. Потому что, когда мне было на самом деле одиноко, или страшно, или скучно, я всегда думала о вас – что бы вы сделали на моём месте. И так и поступала. А теперь вот жалею! И ещё больше я жалею, что мечтала, будто это вы мой папа, а не Джек.

Я вас никогда не прощу.

Прощайте навсегда.

Ним

Пошарив в темноте, Ним набрала всяких веточек и прутиков для костра. И когда пламя вспыхнуло, она кинула письмо в костёр, чтобы оставшийся от него пепел унесло вместе с дымом далеко-далеко – туда, где живёт Алекс Ровер. Пусть она вдохнёт этот дым и поймёт, до чего Ним зла на неё.

Шелки и Фред потихоньку подкрались и встали рядом.

– Алекс Ровер меня обманула, – сообщила Ним и кинула ещё одну ветку в костёр.

Шелки басовито гавкнула.

– Ну не то чтобы прямо уж обманула… – пробормотала Ним и вытерла слёзы о Шелкин тёплый мех. – Но она не Герой. Я-то думала, что знаю, кто такой Алекс Ровер. Я думала, он мой друг… А теперь этого друга как будто нет.

Шелки утешительно побурчала.

– Но ты-то ни в кого не превратишься, правда? – спросила Ним то ли в шутку, то ли всерьёз. – А то проснусь однажды утром, а ты вдруг русалкой сделалась!