Остров. Обезьяна и сущность. Гений и богиня

– «Ничто, кроме почти всего сразу, нас не удовлетворит», – процитировал Уилл. – Теперь я понимаю, что имел в виду Старый Раджа. Ты не можешь быть хорошим экономистом, не будучи также хорошим психологом. Или хорошим инженером, если не постиг в нужной степени метафизику.

– И не забудьте о прочих науках, – сказал доктор Роберт. – О фармакологии, социологии, физиологии, нейротеологии, метахимии, микомистицизме, как и важнейшей из областей знания, – добавил он, отвернувшись, чтобы снова в мыслях оказаться наедине с Лакшми в больничной палате. – О той области знания, где нам всем рано или поздно предстоит экзамен, – о танатологии.

Он ненадолго замолчал, а затем заговорил уже совершенно иным тоном:

– Что ж, пойдемте и как следует помоемся. – Он открыл синюю дверь, за которой находилась длинная раздевалка с рядом душевых кабин и раковин для умывания вдоль одной стены и шкафчиков для одежды и большого подвесного буфета – у другой.

Уилл нашел место, чтобы присесть, и пока его собеседники от души плескались под кранами, продолжил разговор.

– Будет ли дозволено неправильно образованному чужестранцу, – спросил он, – попробовать таблетку истины и красоты?

Ему ответили вопросом на вопрос.

– У вас все в порядке с печенью? – спросил доктор Роберт.

– Она в превосходном состоянии.

– И вы кажетесь шизофреником лишь в самой малой степени, как любой из нас. Так что я не вижу медицинских противопоказаний.

– Значит, я могу провести на себе эксперимент?

– В любое удобное для вас время.

Он вошел в ближайшую душевую кабину и пустил воду. Виджайя последовал его примеру.

– Разве вы оба не интеллектуалы? Не работники, так сказать, умственного труда? – спросил Уилл, когда оба вышли наружу и принялись вытираться.

– Да, мы занимаемся научной работой, – ответил Виджайя.

– Тогда зачем весь этот тяжкий физический труд на жаре?

– По очень простой причине: этим утром у меня выдалось немного свободного времени.

– Как и у меня, – сказал доктор Роберт.

– И вы оба отправились в поля, поступив по примеру Толстого?

Виджайя рассмеялся:

– Вы, кажется, полагаете, что мы делаем это по этическим причинам?

– А разве нет?

– Разумеется, нет. Я работаю мускулами, поскольку их имею, а если не буду пускать их в ход, превращусь в раздражительного сидячего работника.

– Не имеющего ничего от коры головного мозга до самых ягодиц, – сказал доктор Роберт. – Вернее, со всем наполнением, но в состоянии полной несостоятельности и токсической стагнации. Все западные интеллектуалы имеют пристрастие к сидячему образу жизни. Вот почему столь многие из них имеют отвратительно дурные характеры. В прошлом даже герцогу приходилось много ходить пешком, даже менялам-ростовщикам, даже философам-метафизикам. А когда им не случалось ковылять на своих двоих, они ездили верхом. В то время как сейчас все – от промышленного магната до машинистки, от логического позитивиста до позитивного мыслителя – проводят целые дни на удобных мягких сиденьях. Губчатые подкладки под вялые задницы – дома, в конторе, в машинах и в барах, в самолетах, в поездах и в автобусах. Никакого движения ног, никакой борьбы за преодоление дистанции по лестницам вопреки гравитации – только лифты, самолеты, автомобили, только каучуковая подкладка и вечное сидение. Жизненная энергия, находившая выход в движении конечностей, теперь бьет по внутренним органам и нервной системе, медленно разрушая их.

– Словом, для вас орудовать лопатой или тяпкой – это форма терапии?

– Форма профилактики, чтобы сделать терапию ненужной. На Пале каждый профессор, даже правительственные чиновники обычно уделяют физическому труду два часа в день.

– Это вменяется им в обязанности?

– Отнюдь. Ради чистого удовольствия.

Уилл состроил гримасу:

– Ну, я бы едва ли сумел получать от этого удовольствие.

– Потому что вас не обучили правильно использовать свою телесно-умственную систему, – объяснил Виджайя. – Если бы вам показали, как делать подобную работу с максимальной эффективностью и с минимальными усилиями, вам бы она тоже приносила только радость.

– Как я понимаю, все ваши детишки получают такого рода подготовку?

– С первого момента, когда они приобретают способность хоть что-то делать для себя сами. К примеру, как правильно держать себя, когда застегиваешь пуговицы на рубашке? – И, подкрепляя слова действием, Виджайя принялся застегивать пуговицы на рубашке, которую только что надел на себя. – Мы делаем это прямо, показывая им, как физиологически оптимальным образом держать при этом голову и тело. И обязательно обращаем их внимание на то, насколько важно эффективно распределять свои усилия даже в процессе такого, казалось бы, рядового занятия. И примерно к четырнадцати годам они уже знают, как наилучшим образом исполнить любую работу с объективной и с субъективной точки зрения. Тогда мы постепенно начинаем приобщать их к труду. Для начала по девяносто минут в день на какой-то простой физической работе.

– Снова возврат к стократ проклятому труду детей?