Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)

– Предположим – я в очередной раз говорю предположим, ибо это в голове не умещается, – что Остров перемещается во времени. Значит, существуют законы такого перемещения. Человеческий мозг способен их анализировать и понимать. В мире, откуда мы пришли, уже существует понятие «черные дыры». Не хватает практики! – Гоша выставил перед собой указательный палец и пошел с ним на Макарова. – А здесь практики, по-видимому, хоть отбавляй! Так почему бы этим, в комбинезонах, не отмотать чуток времени назад, к тому моменту, когда люк для водолазов был тобой еще не заперт, и не проникнуть на авианосец за неделю до нашего прибытия на Остров? А уже оказавшись на борту, вернуть себя в то время, когда Дженни зашла на ночь в твою каюту?

– Ты видел, как Дженни заходила в мою каюту?

– Этого не видел разве что Гламур, и то только потому, что был занят разнюхиванием порошка. Так вот, сделав дело, они намеревались покинуть корабль тем же путем – вернуть всю группу в час того дня, из которого они прибыли.

– Что ж они себя не вернули? Почему не вернул себя тот, который заперся в каюте с Питером?

– Быть может, он и вернул бы себя, когда бы захотел…

– То есть умереть ему было выгоднее? – насмешливо уточнил Макаров.

– Вспомни, что сказал Питер… «Он бы меня не убил». Питер видел несколько минут впереди происходящего. Тот, что взял его в заложники, не собирался сдаваться, но и не хотел убить ребенка…

– Я знаю этого человека…

Макаров обернулся так резко, насколько был способен. Гоша обернулся медленно, словно был вынужден сделать это под угрозой.

В проеме двери, в которую они зашли, стояла Дженни.

– Я знаю человека, который захватил каюту с Питером…

– Как ты здесь оказалась, Дженни? – спросил Макаров. Ошеломленный, он продолжал говорить по-русски.

Но Дженни его поняла…

ГЛАВА 2

Шагнув в полумрак, она, мягко ступая, прошла внутрь и встала между мужчинами.

– Хватит играть в прятки, мальчики. Оттого, что каждый из нас носит в себе догадки и загадки, даже не пытаясь поделиться ими с другими, наше существование на Острове становится только невыносимее…

– Где Гламур? – выдавил Гоша.

– Его нет у дверей. И Патрисии нет. Если я не ошибаюсь, именно эта сладкая парочка должна охранять вход в храм?

– Дженни…

– Тот, в кого стрелял Артур… его имя – Антонино. Я была его женой три года. Когда-то в Америке.

– Я думал, ты и есть американка, – сказал Макаров.

Для них обоих – и для Макарова, и для Гоши – появление Дженни оказалось потрясением. Не сам факт ее появления, ничего волшебного в этом не было, а то, что она вошла в их разговор с середины и сразу по делу. Именно поэтому они сейчас говорили слова ненужные и произносили неважные для обстановки фразы.

– Я американка, и когда-то я жила в Америке вместе с человеком, который всего несколько часов назад был зарыт в землю.

– Когда-то?

– О, человек точных понятий! – усмехнулась Дженни, посмотрев на Гошу. – В вашем присутствии прямо-таки не спросишь: «Сколько времени?» Нужно непременно: «Который час?» Да, именно – когда-то! Потому что я не знаю, когда!

– Никто не хочет подышать свежим воздухом? – предложил Гоша, повернувшись в сторону двери. Находиться в полумраке с сумасшедшей и Макаровым, который, заклинив люк, заклинил, по всей видимости, и себя, ему не хотелось.

Но ему не удалось сделать и шага. Дженни положила ему руку на грудь.

– Я помню еще как минимум три своих жизни, так что с того? И всякий раз это начинается. Когда я вдруг теряю свою налитую грудь, загар солярия и оказываюсь маленькой девочкой, сидящей на ржавом рельсе под проливным дождем. Я не знаю, когда это произойдет в следующий раз. Быть может, я не успею договорить и исчезну. И снова окажусь в далеких семидесятых, начиная все сначала и даже не в силах покончить с собой, ибо и мозг мой из зрелого превращается снова в девятилетний!.. – Дженни стерла со щеки выскользнувшую слезу. – А потом, спустя годы, все вдруг наваливается на меня, и каждая ночь становится ожиданием того, что я вспомню жизнь предыдущую! И не смей говорить мне, что я сумасшедшая! – прокричала она в лицо Гоше. – Я сумасшедшая не более двух мужиков, всерьез рассуждающих о путешествиях во времени!.. Тот человек, напавший, – это священник Антонио, я прожила с ним три года, пока нас не разлучила его смерть! Я сказала об этом Франческо. Мне говорить дальше, или вы пошлете за доктором Донованом, едва я начну?

Макаров покачал головой и, протянув руку, смущенно смахнул с лица Дженни еще одну слезу.

– Франческо промолчал, а потом ответил, что он – тот самый священник, который скреплял наш с Антонио союз в церкви… Для того, чтобы я стала его женой, Антонио отрекся от сана. И во всей Англии не нашлось священника, который взялся бы нас соединить. Франческо – решился… Значит, Франческо тоже…

– Откуда-то оттуда? – помог Макаров.

– Именно… Но больше он ничего не помнит. Это вам ответ на вопрос, почему «когда-то в Америке»…