Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)

– У Адриано на руке татуировка католического толка. Думаю, такая же есть и у Франческо.

– Католического толка?…

– Да, здесь, – и Донован, навалившись на Макарова, ткнул ему в руку пальцем.

Макаров смотрел на возникшую перед его лицом покрытую бисеринками пота лысину. Доктор по-прежнему почти лежал на нем и вставать не собирался.

– Мистер Макаров, вы можете объяснить мне, что это такое?

– Это моя рука, док.

– Вот это – вот это – что такое?

– Это место, где у Адриано находится татуировка.

– А что находится тут у вас?

Макаров вздохнул и, посмотрев на Питера, который с азартом принимал участие в строительстве навеса, одним движением отодвинул Донована.

Взгляд доктора был стеклянным, и только поэтому Александр, лишь для того чтобы вернуть его к действительности, посмотрел на свой локтевой сгиб.

– Вы делали себе инъекцию в последние три часа?

Не отвечая, Макаров продолжал смотреть на свою

Руку.

– Александр, вы слышите меня? Вы ставили себе Укол?

– Какой укол, вы спятили, док? Я боюсь уколов в “годицу, а вы говорите об инъекции в вену… И чем бы я СМ0Г это сделать? Нет, разумеется.

Вставая, чтобы встретить несущих воду женщин, Донован сказал тихо и быстро:

– Это не просто укол, судя по припухлым краям раны от иглы. Вас не было больше часа. След на вашей руке убеждает меня в том, что сорок минут этого времени вы провели под капельницей.

ГЛАВА IX

«Кассандра» не пришла и когда стрелки на часах Макарова показали начало десятого вечера. Отойдя от навеса шагов на двадцать, он развернулся и посмотрел на сооружение. Пять найденных в джунглях и теперь снова установленных вертикально столбов – поваленных ветром высоких и высохших деревьев – придавливал тяжелый навес из пальмовых ветвей. Для одной из стен Макаров приказал изготовить съемный щит из тех же, склонившихся к песку веток пальм.

– Это еще зачем? – попробовал вмешаться в непонятный для него процесс Борис – парень со шрамом.

Макаров вынул из кармана пачку и пересчитал сигареты. Двенадцать штук.

– Если дело так пойдет и дальше, у меня наконец-то появится шанс бросить курить.

– Я вас спросил, зачем делать щит высотой со стену? – настойчиво гнул свою линию Борис. С Макаровым он принципиально разговаривал по-английски. Из одного этого нетрудно было догадаться, что он наглядно демонстрирует не только для русских, но и для всех находящихся на острове свое намерение поспорить за право давать советы и отдавать распоряжения.

– Борис, вы когда-нибудь ночевали на берегу океана? – щелкнув зажигалкой, спросил тоже по-английски Макаров. С удовольствием затянувшись, он посмотрел на шрам собеседника. – В мореплавании есть такое понятие – бриз. У этого ветра есть одна особенность, знать которую нужно всем, кто собрался ночевать у воды. Днем бриз дует с моря на сушу, а ночью меняет свое направление на прямо противоположное.

– В Америке такого свинства ни за что бы не случилось! – вырвалось у Дженни, имевшей в виду, разумеется, не самоуправство ветра.

– Ну, еще бы… – усмехнулся Макаров. – У вас ветры дуют всегда в парус… Но шалашик все-таки нужно было устанавливать вдоль береговой линии, как я говорил, а не поперек. Ночью вы почувствуете разницу.

Весь вечер Левша чувствовал себя мальчиком на побегушках. Очень скоро он стал примечать, что все, что касалось дела – обустройство временного лагеря, туалетов и распределения ролей, – то есть вся жизнь оставшихся без присмотра двух десятков людей, зависело от решений Макарова. Это наблюдение неприятно усугублялось еще и тем, что Левша видел – Макарова все слушаются. И даже быковато настроенный против отЦа Питера малый с косым шрамом делает все вопреки своим желаниям, по-макаровски.

– Почему ты решил, что все должны спать в этом шалаше?

Поднявшись с песка, он вытянул из груды напол-Ненных водой бутылок самую маленькую и закинул сУ^ку за спину.

– Я намерен поискать более удобное жилище. Кто со мной?

– Я бы не рекомендовал идти в лес без оружия, – заметил Макаров. – Его у нас нет, если не считать пистолета Франческо, но вряд ли он составит вам компанию.

– Почему ты решил, что у меня нет оружия? – удивился Левша. – Если славный доктор одолжит мне свою трость, я буду непобедим.

Макаров вопросительно посмотрел на Донована. Тот снял очки. Протер и снова надел их. Потом поднял трость и двинул на ней какой-то рычажок. Из той части, что касалась земли, выскочил клинок длиной в двадцать сантиметров.

– Купил в Гаване за пятьдесят долларов… Совсем забыл. – Донован посмотрел на разглядывающих его молчащих людей и с тревогой в голосе воскликнул: – Ведь вы верите, что я забыл, не так ли?!

– Так вы одолжите мне свою палку, чтобы я мог поискать более удобное место для сна, мистер Донован?

Момент для вопроса был подобран как нельзя кстати. Отказ Донована выглядел бы еще более подозрительным.

– Конечно!

И трость, взлетевшая в воздух, была подхвачена Левшой.

– Так идет ли кто-то со мной?

– Я иду!

Макаров посмотрел на Дженни, которая, подхватив из груды сваленных в одну кучу сумок свою, порхнула в сторону Левши.

– Я присмотрю за Бертой, – сообщил Питер.