Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)

И Макаров, услышав этот сиплый, словно доносящийся из преисподней, голос итальянца, тотчас подумал, что, если бы он и видел это десятью минутами Раньше, он тоже, как и итальянец, все равно пришел бы 8 Ужас, увидев это даже во второй раз.

– Как вы думаете, доктор, кто мог сделать это?…

Парень выпустил локоть Франческо, прижал к голове шляпу и, переломившись пополам, сделал несколько неверных шагов в сторону. Его выворачивало наизнанку. Его рвало до тех пор, пока на губах не появился горький привкус желчи.

– Доктор Донован… – сумел все-таки пересилить себя и заговорить Макаров. – Мы должны привести могилу в первозданный вид. На берегу женщины и дети. Если они утром увидят это… В общем, нам надо сделать все быстро… Постарайтесь не испачкаться в крови во избежание ненужных расспросов.

– На меня… не рассчитывайте…

– Это я уже понял, – по-русски ответил парню Макаров и похлопал его по спине. – Присмотри за Фран-

ческо. И, господа… Ни слова о том, что вы здесь видели.

*

Ее тень осталась на месте, но сияющий мертвенным светом круг, в котором она находилась, дрогнул.

– Ты с ума сошел… – сказала она.

Ее тень стала тоньше, а круг света залил лужайку до середины.

– Как ты оказался на этом корабле?

Дыхание коснулось ее затылка.

– Боже мой, тринадцать лет молчания… – прошептала она, и глаза ее, как тогда, на корабле, наполнились красотой. И к ним прилила влага, и тонкая блестящая нитка скатилась по ее щеке. – Я уже все забыла. Я забыла, что ты есть. Зачем ты… – Она не успела договорить.

Сильные руки обхватили ее плечи и развернули. Одна из потрескивающих веток упала в траву, и на лужайке сразу стало сумеречней, таинственней и даже интимнее…

Горячие губы впились в ее губы, ладони обхватили ее щеки, и женщина, заплакав и совершенно обессилев, схватилась за ветку, простершуюся над ней. Время остановилось. Во всяком случае для них обоих.

– Оставь его, – слышала она, – тринадцать лет ничего не значат. Мы уедем и вспомним время, когда сходили с ума от любви друг к другу… – Он задыхался от страсти, говорить ему было все труднее и труднее, но еще обезволенней и бессильнее чувствовала себя она. Женщина ощущала, как сильные руки его поднимают ее в воздух. – Думал ли я, что увижу тебя снова?… Думал ли я… Ты исчезла, ты пропала… Тебя словно и не было… – Она чувствовала его в себе и понимала, что теряет над собой власть навсегда. Лишь ветка с пучком играющего огня над головой не позволяла ей окончательно разорвать связь с действительностью. Время сорвалось с места и понеслось с ужасающей скоростью.

Ей хотелось кричать. Это была не боль. Это было первое, настоящее знакомство с ощущениями достигшей наивысшего наслаждения женщины. Прижавшись к стволу и вцепившись ногтями в дерево, она подавила крик и обмякла. Время опять остановилось.

Им не было видно, как во мраке к ним двинулась тень. С другой стороны дерева, в которое вцепилась Женщина, кто-то невидимый им готовился к атаке. Движения его были пружинисты и напряженны…

Женщина, давя вскрики, всхлипывала, мужчина слышал только ее, только ее голосом и движениями он был занят, а весь остальной мир для него не существовал. Пораженная, захваченная неожиданным зрелищем врасплох, Дженни словно сама участвовала в этой сумасшедшей любовной игре. Зажав ладонью рот и широко распахнув глаза, она с изумлением наблюдала за любовным соитием тех, кого на этом острове никак нельзя было назвать близкими людьми.

Никто из них не видел, как тень за деревом начала свое движение. И в тот момент, когда секунда или менее того оставались до картины не сладострастной, а ужасной, раздался звук, который никто из троих не услышал. Тень мгновенно обмякла, вцепилась в дерево, а после стала сползать по нему… Послышался шорох коры, но он слился со звуками любви, а затем и вовсе растворился в ночи…

Прижавшись спиной к стволу пальмы, Дженни смотрела на неистовых любовников. Обнявшись и осыпая лица друг друга поцелуями, они не хотели расставаться…

Дженни не могла видеть, как рядом с пальмой, за ее Спиной, появился еще кто-то. Узловатая, жилистая рука с обломанными ногтями протянулась к ее шее, и снова раздался этот звук. Грязная ладонь сжалась в кулак, и в следующее мгновение пальцы стали шевелиться так, словно кто-то собирался завязать их в узел.

Насторожившись, Дженни повернула голову в сторону. Ей послышалось, что кто-то негромко и тихо, как если бы это был ребенок, хлопнул в ладоши…

Ей оставалось повернуть голову еще на дюйм,

чтобы

увидеть конвульсивно содрогающиеся пальцы. Еще мгновение, и она увидит их…

И снова этот щелчок. Дженни повернула голову, но было поздно. За мгновение до того, как взгляд ее упал на шершавый ствол пальмы, рука исчезла.

«Попугай, броненосец, ехидна, землеройка, обезьяна, что угодно…» – пронеслось в ее голове, и она забыла обо всем, когда услышала голос мужчины…

*

– Когда мы снова окажемся на корабле, приплывем в Гамильтон и оттуда ты уедешь со мной, – сказал Борис, наконец оторвав губы от лица чужой жены. – Скажи, что уедешь…

– Да, я уеду с тобой…