Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)

«Но тогда нужно признать, что и мне привиделось кое-что, – подумал он. – Блик оптики на скале. Он был, и отмахнуться от этого факта нельзя. А мог ли это быть луч света, отраженный от расколовшегося и отполированного ветром гранита?..»

Левша почувствовал, как нарастает головная боль. Одни вопросы…

Он ощутил жгучее, давно не приходившее к нему желание причинить другому боль. Сейчас это чувство было направлено почему-то в сторону помощника капитана «Кассандры». Фраер просто не представляет, что его ждет, когда корабль за ними вернется. Потом настанет очередь капитана-призрака, потом представителя турфирмы. Негра-бармена, штурмана, боцмана… Приятно вот так сидеть, привалившись спиной к дереву, и мечтать о том, как вся эта свора будет корчиться и просить Левшу остановиться…

Он не был жестоким человеком. Левша не любил кровь. И не было еще случая, чтобы он не тянул во время разговора время до неприличия, желая избежать физического контакта. Но когда все средства были исчерпаны, с решением он не задерживался.

Девушка осторожно, чтобы не соскользнуть, поднялась и выпрямилась. Сейчас она очень была похожа на девочку, стоящую на шаре – та же неуверенная разводка рук, чуть согнутые в коленях ноги… Левша видел эту картину или в музее, или по телевизору. Мари любила смотреть и то, и другое…

Он не хотел, чтобы она направилась к нему, ступив на берег. Но вышло именно так, как он не хотел.

Медленно переступая, словно не имея цели, она прошла тридцать метров, что их разделяли, и опустилась на песок в трех шагах от Левши.

– Я пришла извиниться.

Это было единственное, чем она не напоминала ему Мари – голос. Чуть грубоватый, он хотя и не портил общего впечатления, но голос Мари все-таки был приятнее. Не потому ли, что она говорила на французском, а эта девушка – на русском?

– Как вас зовут? – не дождавшись ответа, спросила она.

– Левша.

– Левша? Это прозвище такое? Чудно. Хорошо, я буду называть вас Левшой.

– Откуда вы?

Девушка обрадовалась. Он ей ответил. И это было первый раз, когда в голосе этого человека не слышалось сарказма.

– Из центра России.

– Что это значит? – Левша открыл глаза и повернул к девушке голову.

– Я живу в Новосибирске. Там, в географическом центре России, установлена часовня. Изредка, когда бывает время, я захожу в нее и чувствую себя центром страны. Это ощущение особенно приятно, когда в часовне я одна. Это означает, что центр страны – это я.

– Видимо, это должно придавать силы.

– Несомненно. Сейчас мне очень хотелось бы их найти. Меня зовут Катей.

Не открывая глаз и не поворачивая головы, Левша освободил руку от автомата и протянул ей ладонь. И дрогнул, когда почувствовал в ней Катины пальцы. Горячие, они заставили его открыть глаза. Эту волну тепла, накатывающую на него и оглушающую, он не чувствовал уже больше месяца. Ему показалось, что к нему прикоснулась Мари…

Москва, июль 2009-го…

Поднявшись на крышу, он сбросил с плеча моток веревки. Солнце стояло в зените, освещая Левшу, как лампа освещает засохшую крошку хлеба на столе. Поморщившись, он повел плечами. Майка с трудом отлипла от тела. Смотреть с вновь построенного «Дома Мазинга» на Москву – одно удовольствие. Никаких побочных эффектов. Ничего не видно, все вокруг заставлено, как в квартире антиквара. Другое дело – любоваться видами с «Кутузова»: огромная, бесконечная Москва, заставленная, как фишки домино перед началом развала общей композиции. Здесь же Левша понимал себя прыщом на колене. Наклонившись, он посмотрел вниз. Кажется, никто его семиминутным восхождением не заинтересовался. А если и был он замечен из окон стоящих рядом с гордостью нуворишей строений, вряд ли кто позвонил куда следует. Воры по стенам средь бела дня не лазят.

На голове его по-прежнему была каска, которую он и снял с удовольствием. Волосы средней длины тотчас упали на лоб и прилипли, выдавая в Левше человека, внимательно относящегося к собственной внешности. Слишком роскошная прическа для обычного домушника. Проведя ладонями, он завел волосы назад.

Впервые в жизни он не чувствовал удовлетворения от восхождения. Год назад Левша забрался на «Бурж Аль Араб», после чего тридцать суток отсидел в тюрьме и был интернирован на родину без права возвращения в Эмираты под честное слово консула. Полгода назад взобрался на «Си-Эн Тауэр» в Торонто. Левша отсидел в тюрьмах двадцати двух стран, и самой отвратительной ему показалась крытка в Таиланде. Роящиеся в камерах педерасты почти убедили его в том, что кого бы гонконгские власти ни завели за решетку, он непременно окажется гомосексуалистом. Кто-то предлагал свою задницу, кто-то интересовался его задницей – все разговоры и события в тюрьме сводились именно к этому. И Левша уже не раз подумал о том, что с равным успехом, но с более благоприятными последствиями он мог штурмовать не «Байок Скай Отель» в Бангкоке, а Международный финансовый центр в Гонконге в четыреста метров. Высота та же, даже, пожалуй, чуть выше, да тюрьмы там – что дома отдыха в России.