Остров Отчаяния

— Ничего не могу сказать об эскимосах, но мех гарантировать могу, — сказал Стивен, зевая. — Это моря, из которых привозят шкуры тюленей, эту забаву современности. Мне достоверно сообщили, что полюс в три слоя покрыт тюленями. И только сегодня утром я сам видел их достаточно, чтобы составить груз для судна средних размеров, или «фрахт», как мы говорим. Тюленей трех разных видов, и это помимо двадцати четырех китов и множества птиц, в том числе, к моему удивлению, небольшой утки весьма похожей на чирка, и, возможно, длинноносого баклана. Я бесконечно благодарен вам, мэм, за варежки.

Они шли весь день, и весь день в каюте Джека падал барометр. Этот прибор предсказывал уже шквалы в Канале и Бискайском заливе, опасный мистраль в Средиземном море, ураган около Маврикия, но редко когда падал так быстро. Когда Джек на всякий случай предпринял некоторые меры предосторожности, то остался на юте, наблюдая за западной частью неба с наветренной стороны. И все это время солнце ярко светило, а палуба пестрела сушащейся одеждой, среди которой имелись розовые ползунки и шапочки Леопардины. «Леопард» приятно кренился на небольшой синей волне, а Стивен прогуливался с миссис Уоган по проходу, указывая не только на некоторые виды тюленей, что могут составить ей кровать, но и на тех, что не смогут, и восемнадцать китов вместе с таким количеством птиц, что менее добродушная женщина могла бы взбунтоваться.

Время от времени Джек поглядывал на наблюдателя на мачте: лезть туда самому не хотелось из страха, что растущие надежды могут быть разбиты, но он страстно хотел, чтобы наблюдатель окликнул палубу. Капитан находился в таком состоянии напряженности и беспокойства как никогда ранее, а воркующий смех миссис Уоган порождал вспышки гнева. Тем не менее он, заложив руки за спину, ходил взад-вперед от гакаборта до ограждения полуюта, не выказывая никаких эмоций. И когда, наконец, послышался окрик, продолжал ходить еще какое-то время, прежде чем захватить свою лучшую подзорную трубу и отправиться на фор-салинг.

Да, там он и лежал, слева на крамболе: возвышенность в море, черная скала под шапкой снега. Даже с учетом сноса «Леопарда» и течения с востока, Джек рассудил, что они приблизятся на две мили за час, и он все еще сможет выйти к острову с наветренной стороны. Дальше к югу и востоку вздымались горные вершины, и по расположению острова он узнал описанный французом остров Отчаяния. Никакого сомнения: о таком подходе к берегу он и мечтал.

С холодным, сдержанным триумфом Джек спустился. «Леопард» постепенно распускал парус за парусом, пока, несмотря на исключительные поддерживающие растяжки, не затрещали мачты. К его удивлению — вода является крайне капризным балластом — «Леопард» вел себя удивительно устойчиво, и как только вся его огромная масса уловила импульс, быстро рванул по морю. Джек позвал молодого Дэвида Аллана, оставшегося помощника боцмана, а теперь исполняющего обязанности боцмана, и с ним обсудил, что на корабле осталось из якорей и канатов. Они уже занимались этим перед печальным днем подхода к Крозе, и итог оставался все тем же: достаточно, чтобы оснастить верп, а канатов и тросов только-только, чтобы потравить в разумных пределах. Но с тех пор как две карронады, предназначенные не для «Леопарда», а для поселения в Порт-Джексоне, и потому перевозимые в трюме, передвинули в пределы досягаемости основного люка, их можно стало привязать к верпу, и тот образует массу достаточную, чтобы заменить обычный якорь, если грунт будет хорошо держать и при умеренном приливе.

— А что с остальным, сэр? — спросил Аллан.

— Что до остального, как только приблизимся к земле, уменьшим паруса. У тебя будут тросы с салинга, сплесни их, пропусти через порт кают-компании. Мы воспользуемся ими, если потребуют обстоятельства.

Аллан пришел в легкое замешательство, но спокойное замечание капитана, что такая задача вполне ему по силам, произвело на него впечатление, а когда Джек дополнил, что боцману в помощь будут все баковые и рулевые, и черт с ними, с помпами, то боцман ушел, довольно-таки приободрившись.

Все ближе и ближе, земля все еще на левой скуле. Перед обедом северная оконечность была видна с палубы вплоть до линии прибоя, где встречалась с морем. А к моменту когда обед проглотили стало ясно, что земля представляет собой крутой мыс, продолжающийся к северу. Все ближе: Джек быстрым шагом ходил взад-вперед по юту, и хотя обладал желудком как у крокодила, комки древней говядины, проглоченные им, поселились под раздувшимся животом, твердые и жесткие, такие же, как и когда покинули котел на камбузе. С запада надвигалось растущее облако, а в бледном небе на юге начиналось северное сияние: мерцающая завеса, переливающаяся высоко в небе. Бледные призматические потоки на четверть неба, постоянно падающие в одно и то же место. Три огромных острова изо льда с наветренной стороны, один из них — в четыре мили длиной и около двух сотен футов в высоту, и несколько поменьше, разбросанные среди длинной зыби, иногда поблескивающие при покачивании.