Остров Paradizo

В глубь люка ведет лестница, но Джин оценивает расстояние и решает спрыгнуть. Дальнейшие события происходят очень быстро: прыжок, свет со всех сторон; не успевая даже разглядеть человека перед собой, ослепленная Джин нажимает на курок, целясь в ноги, стреляет два раза и, как всегда, попадает в цель. Она стреляет так, когда не собирается оставлять человека в живых, и попадает, даже если стреляет вслепую. Коллеги называют это «молнией Остин». Стрельба по обоим коленам. Ужасно больно и выводит любого человека из строя. Слыша крик, Джин подходит к упавшему и, все еще ослепленная, бьет прямо подошвой по лицу убийцы. Не в силах более сопротивляться, он падает и уже не может встать. Джин слышит его слабое, хриплое дыхание. Она привыкает к свету и рассматривает тело седого худощавого европейца, с иссеченным морщинами лицом, так, будто снова смотрит на Гертруду.

– Что ты можешь сказать перед смертью, Роутэг? – спрашивает она, почти смеясь и при этом наставив дуло пистолета на тело мужчины.

– Ты красивый, – тихо отвечает он, выплевывая кровь.

– Эй, я девушка вообще-то, – кокетливым голосом замечает Джин.

– Ты ангел смерти… – начал он откашливаясь. – Эхидна под личиной Афродиты.

– Ой, таких комплиментов мне еще не делали, – теперь уже рассмеявшись в полную силу, ответила Джин.

– Ты спрашивала, что я хочу сказать перед смертью? – из последних сил спросил Роутэг.

– Ага, – подтвердила Джин.

– Деньги не пахнут.

Джин плавно нажала на курок, и раздался звук выстрела. Тихий предсмертный хрип Роутэга прекратился. Воцарилась тишина, которая возникает каждый раз, когда Джин убивает очередного ублюдка. Она смотрит в его глаза – они уже не выражают ни злости, ни самоуверенности, теперь они наполнены смиренной смертью.

Как по приказу, именно в этот момент входят ее коллеги вместе с сотрудниками Интерпола. Они знают, что от этого человека зависело все дело. Ее сразу же заковывают в наручники, ведут в машину, куда она сажала преступников, еще будучи новичком в детективном отделе. Оказавшись в машине, Джин, совершенно не чувствуя вины, не обращая внимания на то, что она стала преступником, спрашивает: «Почему вы так быстро»?

Суд. Ее отстранили от службы и приговорили к десяти годам тюрьмы. В процессе это квалифицировали как «агрессивное сопротивление федеральному расследованию, противодействие мировому порядку и безопасности».

Джин должна была сгнить в тюрьме, но в последний момент к ней подошли неизвестные люди и сказали, что за особые заслуги перед Германией Джин заменили наказание почетной пенсией. На самом же деле десятью годами домашнего ареста под постоянным присмотром полиции в так называемой специальной квартире в Берлине. Это оказалось еще хуже тюрьмы…

Джин все думала впоследствии: «За какие именно заслуги ее так почетно отправили на пенсию: за убийство преступников до суда или насилие при допросах?» Вероятно, ее капитан просто испугался, как обычно. Ведь даже в тюрьме Джин Остин опасная для всех, и лучше ее не злить…

Прошло три года. Джин исхудала, побледнела и утратила тягу к жизни. Она до сих пор не раскаялась в содеянном, хотя ее тюремщица – Роуз Шнайдер, тучная немка сорока лет с тирольской косичкой и вечным запахом пива изо рта – каждый день предлагала Джин сделать это.

Джин страшно смотреть на себя в зеркало, ведь она видит там мертвеца – белокурого зомби со впалыми щеками и глазами, которые на фоне худого лица выглядят неприлично большими.

«А когда-то тебя сравнивали с Дианой Крюгер, помнишь?» – сказала она вслух самой себе, все же рискнув взглянуть на свое отражение в зеркале, которое висело в крохотной разваливающейся ванной комнате. Немного постояв там и посмотрев на себя, Джин с отвращением цокнула и пошла обратно в комнату. Кстати, о комнате.

Ее кровать походит на койку в больнице. Белые одеяла, белые простыни и подушки. Каждый день она заправляет новый комплект белого белья. Для чего? Просто так. Просто потому, что это одно из тех немногих изменений, что она может себе позволить. Вокруг нее все настолько мрачно, что любой здоровый человек, заходящий сюда, спросит: «Как вообще можно здесь жить?» Маленькое окошко, впускающее в комнату лишь редкие лучики света, и комната в четыре стены без обоев. Черный обшарпанный стул возле кровати, на котором лежит запыленная пустая кобура от пистолета. Рядом со стеной шкаф из неокрашенных, нелакированных досок. В этом шкафу хранятся два строгих костюма серого цвета, пара маек и пара джинсов, которые не надевались уже несколько лет. Комната помимо спальни и гостиной является еще и кухней, поэтому возле шкафа стоят плита и ржавая раковина. Такая комната – истинное вдохновение для самоубийцы.

Но Джин не может убить себя, ведь самоубийство – это грех, а Джин обещала Генриху, что больше не будет грешить. Поэтому она просто лежит на кровати и считает минуты – это верный способ свихнуться, а Джин думает: если она все-таки сойдет с ума – ей будет куда как веселей жить здесь.

Раздался звук открывающейся двери. В комнату, как всегда, без стука, вошла Роуз Шнайдер.