Остров перевертышей. Рождение Мары

Мара раскрыла рот, чтобы возразить, но ей было нечего сказать. Она чувствовала себя дурой. Посмешищем. Стояла на виду у доброй половины Линдхольма, у родителей, солидных людей, представителей Верховного совета, что бы это ни значило, и несла околесицу. Вукович смотрела на нее с упреком и обидой, Эдлунд казался разочарованным, а Джо… Из-за ее дурных фантазий ему теперь грозит отчисление, ведь он едва не напал на учителя! Она хотела упомянуть про тот вечер, когда Вукович проникла в кабинет профессора, но сдержалась, иначе пришлось бы объяснять, откуда ей об этом известно.

— А как же жидкость? — слабо возразила Мара, цепляясь за бутылку, как за спасательный круг.

— Понятия не имею, что пила Ида. Но профессору не составит труда провести анализ. Более того, я буду настаивать на этом, чтобы твои глупости не бросили тень на мою репутацию, — Вукович скрестила руки на груди.

— А электричество? Свечка?..

— Живо, в мой кабинет! — отрезал Эдлунд. — Корсакофф, Маквайан и Ревюрсдоттир! Или мне еще кого-то стоит благодарить за этот спектакль?

Его глаза сузились, он хищно всматривался в толпу учеников, сканируя каждого. Мара впервые видела профессора таким суровым, ей он всегда казался эдаким другом молодежи, веселым, презирающим занудство и формальности. Теперь же директор пансиона предстал перед ними во всей мощи северного правителя. Вечно раздраженная Вукович по сравнению с ним производила впечатление милейшей женщины.

Все молчали. И тут Мара заметила сомнения на лице Нанду. Он колебался и будто бы собирался что-то сказать. Не дай Бог, решит признаться, чтобы его не считали трусом! Мара округлила глаза и едва заметно мотнула головой: «Даже не думай!» Он выдохнул. Вот и славно. Из-за нее и так достанется Брин и Джо, этого более чем достаточно.

— Я предупреждаю, что выясню, если кто-то еще участвовал в этом глупом расследовании. И накажу каждого, — сказал Эдлунд после гнетущей паузы и зашагал к главному зданию.

Вукович, Мара, Брин с мамой и Джо с отцом пошли следом. Студенты перешептывались, родители качали головами, Сара Уортингтон торжествующе улыбалась. Да, летнее солнцестояние в этом году выдалось особо запоминающимся.

Эдлунд настоял на том, чтобы сначала переговорить с детьми без родителей. Их усадили на диван, где когда-то Мара готовилась к первой трансформации, Вукович с недовольным видом устроилась в кресле, а сам профессор долго стоял у окна и молчал, глядя на свет маяка.

— Итак, — произнес он, наконец. — Кто мне расскажет всю историю с самого начала?

— Профессор, это моя затея, — затараторила Мара. — Глупые фантазии, я обещаю, это не повторится! Я втянула Брин и Джо, напугала его, он думал, что спасает Иду. И он бы ни за что не навредил мисс Вукович. Я знаю, что обидела ее, мне стоило прежде поговорить с ней. Я пойму, если вы решите отчислить меня и вернуть в детский дом, это будет справедливо, но прошу, не наказывайте их, они здесь совершенно ни при чем.

— И ты сама догадалась про мелатонин?

— Конечно!

— И где ты про него узнала? — прищурился Эдлунд. — Ты что, прочитала мою книгу?

— Разумеется! Да, именно там я и нашла информацию про мелатонин, — импровизировала Мара, хотя Брин больно ткнула ее локтем под ребра. — И как только увидела список мисс Вукович у Густава, сразу догадалась…

— Очень увлекательно. Только в моей книге нет ни слова про мелатонин. Я уважаю твое желание защитить друзей, но сама бы ты до этого не додумалась. И вина Джо очевидна. Он поступил безрассудно, учитывая опасные размеры его тотема и склонность погружаться в сознание животного. Кроме того, первокурсникам запрещены трансформации без присмотра учителя.

— Но он ведь думал, что речь идет о жизни Иды!

— Что за бред?! — взорвалась мисс Вукович. — Неужели я похожа на убийцу?! «Сейчас — очень», — подумала Мара. А вслух сказала:

— Нет, конечно. Но ведь настоящие убийцы умеют маскироваться. В книгах виновным всегда оказывается самый неожиданный человек.

— Это тебе не книга! — поджала губы Вукович.

— Почему ты не поделилась сомнениями со мной? — спросил Эдлунд.

— А вы бы поверили? Я хотела сначала найти доказательства. И к мисс Вукович я тем более не могла подойти: ведь если бы это была она, то ни за что бы не призналась…

— Как тебе это вообще в голову пришло?! — хорватка вскочила и принялась мерить шагами кабинет.

— Я искала фотографии мамы. И в альбомах за год до ее поступления нашла…

— И ты, конечно, сама додумалась там искать, — саркастично подсказал Эдлунд.

— Да… — неуверенно протянула Мара. — Неважно. В общем, я увидела фотографию, где вы и Коркмаз… А потом, когда мы ему позвонили, и он сказал, что разбил вам сердце…

— Он — что?! — взвилась Вукович и презрительно фыркнула. — Я даже не буду выяснять, откуда у тебя его номер, потому что с меня достаточно новостей на сегодня. Просто доставай телефон и звони ему.

— Но зачем?..

— Немедленно! — рявкнула хорватка.

Мара запустила скайп, и через несколько мгновений на экране возникло лицо турка.