Остров Пинель

   Типичный пейзаж запущенного портового тупика. Раскаленное солнце, запах жареной рыбы, местных специй, марихуаны и дешевой любви. Я уже собрался было повернуть восвояси, но за кучей "шаков" из ящичных досок внезапно увидел вполне приличный одноэтажный дом из бальсового дерева, выстроенный на каменном фундаменте - наверное, из тех же фрегатных камней, о которых говорил нам Бриз. Я тут же заверил себя, что даже если это будет бордель, а не оффис доктора, я все равно зайду туда отдохнуть от обессиливающей жары.

   Табличка на двери развеяла мои сомнения.

   В борделе мне сегодня, видимо, побывать не дано.

   Прохлада и полумрак. Посетителей нет, как ни странно. Я выглядываю наружу, смотрю еще раз на табличку - все правильно, я в пределах приемных часов. Возвратившись в дом, я осторожно осматриваю приемную. Где-то гудит кондиционер - значит, доктор в ладах с успехом, тем более, что...

   "Бон бини! Кон та баи?" - ее голос мелодичен и волнующе низок одновременно. Такую медсестричку может себе позволить только преуспевающий врач... Она незаметно вышла из боковой двери и сейчас стояла передо мной, гостеприимно улыбаясь. - "Доктор Каммингс будет здесь через четверть часа - срочный вызов... Меня зовут Микиер. Могу ли я предложить вам что-нибудь выпить?"

   Она не просто впечатляет, она подавляет своей стерильной красотой. Решив, что мой визит носит скорее консультативный характер, иду на компромисс с медициной и прошу джин с тоником. Нет, без тоника, со льдом. Нет, даже без льда. И прошу ее налить себе то, что она любит.

   Она вновь обнажает крупные сахарно-белые зубы.

   "Я - на службе, извините... Какой джин вы предпочитаете?" - проклятая слюна снова наполняет мне рот. Какого черта, ведь я уже почти очухался...

   "Бомбей... Сапфир... Пожалуйста..." - выдавливаю я.

   Она мурлыкает себе под нос какой-то несложный мотив, работая у маленького бара, как по волшебству, возникшего из шкафа с бумагами. Край ее халата находится существенно ближе к талии, чем к коленкам... Она двигает ими вперед-назад, в такт мелодии. Я не могу удержаться и быстро кидаю взгляд за глубокий вырез ее халата. Крошечные бисеринки пота блестят на упругой коже, как блестки мэйкапа. В долину ее грудей можно бесследно уместить банку пива...

   Джин слегка прочищает мне мозги. Но ненадолго.

   Микиер передвигается по комнате, как модель по подиуму. Я усажен в глубокое кресло, поэтому мое лицо находится примерно на том уровне, где сходятся ее ноги. О том, что скрывается там, в подхалатной глубине, я стараюсь не думать. Не получается. Джин - возможно, в сочетании с токсином - шибает мне в голову так, что пол в приемной внезапно начинает ходить волнами. Впрочем, это не мешает Микиер ловко пританцовывать вокруг меня. Музыка? Откуда она? Движения Микиер принимают все более сооблазнительный характер, она легко чувствует ритм, подпрыгивая и поворачиваясь вокруг своей оси, грациозно и в то же время очень откровенно поддавая сооблазнительной попкой. Несколько тактов - и халатик падает на пол... Она наклоняется в танце ко мне, шепча: "Знаешь, что означает мое имя на папиаменто?" - И нежно целует меня в губы, прошептав в последний момент:

   "...это значит: Я ХОЧУ..."

   "...Осторожнее... Не так! Ну же, ближе ко рту!"

   Я снова стою на четвереньках - похоже, это становится моей любимой позой... только на этот раз ломки сопровождаются обильной рвотой. Какая-то женщина в белом тычет мне в лицо пластиковым пакетом. Куда же подевалась Микиер? Эта - моль бледная по сравнению с ней...

   Статный мужик с бородкой-гоати брезгливо поддерживает меня, пока я обильно обблевываю пакет и заодно руки медсестры. Наверное, это и есть Каммингс.

   А-а-а-аргх...

   Пол-часа спустя после того, как меня привели в порядок, мы сидим с ним в его кабинете. Я совершенно ничего не понимаю. Подавлен. Растерян. Мне уже не до круиза. Почему-то больше всего мне жаль Эжени. Бедняжка... Она так радовалась, когда получила этот выигрыш, ведь она до этого ни разу в жизни не плавала на корабле...

   "...Достигают возраста размножения, и с этого момента становятся необычайно опасными для всех живых организмов - своего рода защитная реакция..."

   Каммингс с сожалением глядит на свою угасшую трубку, потом на меня, скрутившегося в кресле. Ему, похоже, хочется курить, но он помнит, каких усилий стоило его медсестре отмыться от моего завтрака. Он рассказывает мне о морских улитках, Халиас Сакионарис, или, как остроумно называют их местные, "Паса Ун Бо Диа" - "Приятного дня"... Каммингс дотошно выспрашивает, что именно прописал мне корабельный врач. Впрочем, со мной для подстраховки была копия счета с протоколом утреннего похода в медпункт. Двести долларов, чтоб им пусто было...

   Из его рассказа, которому я внимаю через одно предложение, следует, что мне еще повезло. Ожог огневкой был всего лишь частью проблемы - а может, и вовсе не был проблемой...