Остров порхающих бабочек

Денег у Алика, судя по всему, было так много, что местные жители почитали его, как Бога. При виде его сотрудники отеля вытягивались в струнку, а облюбованные им шезлонги охраняли, словно святыню. Как бы потом не утащили в качестве сувениров! Здесь возлежал миллионер! Как будто золотая пыль со священного тела, оставшаяся на матрасе, и всем остальным, кто к ней прикоснется, принесет удачу.

Евгения уже перестала подсчитывать траты Алика на нее и ее удовольствия. Сейчас вся команда терпеливо ждала, пока месье и мадам наиграются в Робинзона и Пятницу. Они и в самом деле резвились, как дети, носясь по песчаной косе и поливая друг друга шампанским. А потом смывали его в морской воде, теплой, словно парное молоко. Океан сегодня был ласковый, будто кошка, и когти выпускал, лишь когда его гости пытались отплыть подальше от берега. Тогда их мгновенно подхватывало течение, сопротивляться которому удавалось с трудом. И они торопливо гребли обратно к берегу.

Наконец Евгения устала и прилегла на полотенце. Голова немного кружилась, во всем теле была приятная слабость.

– Ну что, возвращаемся? – улыбнулся Алик. – Отдыхать лучше в каюте, там кровать удобная, – намекнул он.

По их знаку с яхты отплыла моторка.

– Далеко еще до Семилан? – простонала Евгения.

– А ты куда-то торопишься?

– Я? Нет. Просто плыть, это как-то… Скучно.

– Идем, я тебя развеселю, – и Алик увлек ее в каюту.

…День прошел незаметно. Добравшись до Семилан, они немного поплавали с огромными черепахами, которые настолько привыкли к людям, что совсем их не боялись. Сами подплывали и требовали угощение. Потом от них невозможно было отделаться. Евгения скормила черепахам весь запас бананов, находящихся на судне, под конец самую огромную и, видимо, голодную обитательницу морей Алик просто-напросто отогнал.

– Она мне чуть руку не откусила! – пожаловалась Евгения.

– Ты еще не кормила мартышек. Эти и наедятся, и кошелек с очками сопрут, да всю тебя исцарапают. Туристам теперь запретили высаживаться на берег, где живут обезьяны.

– Из-за того, что мартышки воруют?

– Нет. Наши их на пиво подсадили. Это, мол, нарушает экологию, – подмигнул Алик.

– Представляю себе! – рассмеялась она. – Обезьяны-алкоголики!

– Ты еще обалдеешь от того, что наши соотечественники здесь натворили. Порою это забавно.

Ночевали они на одном из островов. Евгения выбрала ночевку по-спартански, в палаточном городке. А перед этим они отправились смотреть закат. Романтики было хоть отбавляй! И при этом полное одиночество и свобода, чем не могли похвастаться туристы, приехавшие сюда группой, с гидом.

Они с Аликом долго бродили по камням, вдоль прибрежной полосы, слушали шум океана и наслаждались видами.

– Это самый счастливый день в моей жизни, – повторила она.

Потом она частенько вспоминала эти эпизоды: бирюзовое море, пенящееся шампанское, исчезающий под водой крохотный остров, огромное багровое солнце, плавно опускающееся в океан. И вид с вершины утеса, вызывающий умиротворение, потому что взгляд уходит в никуда, в бесконечность, где ничто не напоминает о том, что человек смертен…

И, разумеется, опьяняющая любовь, пряная, как все тайские блюда, и с непривычки кажущаяся такой опасной, убивающей. А на деле – то, что нужно.

Утром они поплыли обратно. На этот раз волна была сильнее, и качка оказалась ощутимой. Но шампанское вылечивало от морской болезни не хуже таблеток, которые гиды раздавали туристам перед посадкой на борт катамарана.

– А лучше всего – коньяк, – со знанием дела сказал Алик. – Помню, поехали на рыбалку наши с американцами. Дело было в Доминикане. А шторм был приличный. Ну, наши, понятно, как следует приняли: рыбалка же! И давай таскать одну за другой! А американцы все на леере повисли. С русскими пить честь американского флага не позволяет. Так и блевали, пардон, всю дорогу. А наши притащили в отельный ресторан голубого марлина, зажарили и всех накормили.

– Ты был в Доминикане? – с улыбкой спросила она.

– А кто там не был? – небрежно отмахнулся Алик.

«Я отдыхала только на Мальдивах», – чуть не проговорилась Евгения. «Ну, еще в Европе, которую изъездила всю. Мадейра, Тенерифе… Доминикана не слишком котируется у богатых». Рассказ Алика про рыбалку тоже показался знакомым, но Евгения уже смирилась с тем, что у нее дежавю, приписав это резкой смене климата и непривычной жаре.

Алик напоминал ей давно уже прочитанную книгу. Евгения только все никак не могла вспомнить автора и название. А сам текст был знаком до боли. Будь она в другом месте, в другом настроении, под другим флагом, если хотите, ее память была бы гораздо услужливей. И Евгения Анисина мгновенно насторожилась бы. А так она приписывала все жаре.