Остров порхающих бабочек

Опираясь на руку Алика, Евгения залезла в каноэ и, усевшись, расправила юбку так, чтобы закрыть ноги до самых ступней. Потом натянула до ушей огромную шляпу. Солнце жгло нещадно, без защиты запросто можно было сгореть. Они с Аликом приехали сюда в такое время, когда основная масса туристов еще только была на пути к понтону или изучала другие достопримечательности. Редкие каноэ, не мешая друг другу, плыли к манграм. У всех пассажиров в руках были фотоаппараты или видеокамеры или и то и другое вместе. Евгения вдруг вспомнила, что они с Аликом не сделали ни одного снимка, хотя бы на память. Ни одного!

Она давно заметила, что Алик избегает фотографироваться. Да и ей этого не надо. Хотя… Хотелось бы хоть что-нибудь, что напоминало бы об этих счастливых днях. Но смартфон, как всегда, остался в сейфе.

Едва каноэ подплыло к скалам, и в их густой сиреневой тени стало гораздо прохладнее, лодочник затянул:

– Ой, мороз, моро-оз!

Евгения вздрогнула. Алик рассмеялся:

– Наших здесь столько, что ты почти у себя на родине. Сейчас ты услышишь все, чему его научили соотечественники.

Лодочник допел про коня и указал на причудливый сталактит, свисающий со скалы почти до самой воды:

– Пи…а!

Евгения покачала головой. Хорошее начало! Махнув веслом в другую сторону, чтобы привлечь внимание своих пассажиров, таец с таким же энтузиазмом доложил:

– Сиськи!

Скала по форме и в самом деле напоминала женскую грудь. А лодочник все не унимался. Мотнув подбородком вверх, он прокомментировал очередной причудливый нарост на скалах:

– Голая баба!

– Слушай, ты бы заткнулся, – не выдержал Алик. – Все-таки с нами дама.

Лодочник глянул на него с недоумением: что не нравится большому белому господину? И, ткнув пальцем влево, радостно сказал:

– Еще одна пи…а! – И смачно добавил: – С яйцами!

– Господи, кто ездит в Таиланд?! – в ужасе спросила Евгения. – Одни братки, что ли? Водители-дальнобойщики? Бомбилы? Почему они учат аборигенов этой пошлости? Надо срочно сказать парню что-нибудь хорошее! А то мне стыдно! Слышишь? – улыбнулась она лодочнику. – Чехов. Достоевский.

– Это плохие слова, – мгновенно нахмурился полиглот. – Нельзя.

– По какому принципу он их, интересно, сортирует? – удивилась Евгения.

– Если смеются – значит, хорошие слова, – улыбнулся Алик. – Делают серьезные лица – плохие. Тайцы как дети.

– Как бы сделать так, чтобы наш гид замолчал?

– Боюсь, никак. Мы подплываем к манграм. А там много чего висит, в форме «чилена», – насмешливо передразнил Алик.

– Чилен! – радостно подхватил лодочник. – Хорошо! – И поднял вверх большой палец: – Так хорошо! – Он опустил палец вниз: – А так плохо.

Алик не выдержал и рассмеялся. Эротическое путешествие по мангровым зарослям продолжалось.

– Москва? – спросил лодочник, отталкиваясь веслом от скалы. Каноэ нырнуло в один из гротов.

– Ага, – кивнул Алик. – Россия.

– Тогда триста.

– Триста чего? – недоуменно спросила Евгения.

– На чаевые намекает, – улыбнулся Алик. – Не задаром же он нас развлекает. Я на понтоне уже заплатил, но полиглот хочет свое, должно быть, за хорошее знание русского языка. – Вперед, амиго! – сказал он, обернувшись к лодочнику. – Триста так триста!

– Хорошо! – обрадовался тот и активнее заработал веслами.

Вскоре каноэ оказалось в гроте, похожем на глубокий колодец. Чтобы заплыть в него, пришлось низко пригнуться. Евгения с удивлением рассматривала чудо природы. Все эти скульптуры сотворили ветер и вода, и по форме многие наросты на скалах, в самом деле, напоминали людей и зверей. Евгения какое-то время сидела, как зачарованная. Алик ее не торопил. Таец, казалось, дремал, пользуясь возможностью отдохнуть.

Когда в грот стали заплывать бесчисленные каноэ с туристами и засверкали фотовспышки, Алик велел полиглоту:

– Трогай!

И тот торопливо заработал веслами, рассчитывая на щедрые чаевые. Каноэ выплыло на простор. На пути к другому гроту оказался импровизированный «бар»: лодка, нагруженная кокосами. Усатый «бармен», ловко вскрывая орехи, вставлял в них соломинку и протягивал туристам. Торговля в такую жару шла бойко. Лодочник тут же повернул туда.

– Ненавижу кокосы! – передернулась Евгения. – Только шейк, но не думаю, что в здешнем «баре» есть лед.

– Эй, парень! – крикнул лодочнику Алик. – Греби отсюда! Не надо ням-ням!

– Кокос! Вкусно! – не унимался таец, который, вне всякого сомнения, имел с бизнеса свой процент.

– Нет, я сказал! – прикрикнул на него Алик.

Таец надулся и метров через двадцать повернул к понтону, вместо того чтобы исследовать вместе с туристами новую пещеру.

– Логика железная, – усмехнулся Алик. – Кокос не купили – значит, бедные. Ну что, сколько он, по-твоему, заработал?

– Дай ему триста, – улыбнулась Евгения. – Он хотя бы не матерился.

– Не пройдет и года, – хмыкнул Алик. – Пока ему за каждое неприличное слово дают по червонцу, он активно будет пополнять словарный запас.

– Да, тут уж ничего нельзя сделать, – вздохнула она.

– И потом: ты ведь все эти слова знаешь? – подмигнул Алик. – Поверь: из твоих уст они звучат так сладко…