Остров Последнего Дракона (СИ)

Хотелось разрыдаться, чтобы со слезами, вышла хотя бы маленькая часть того отчаяния, которое непомерной тяжестью легло мне на грудь, не давая возможности нормально дышать. Но слез почему-то не было. Не было ни чувства голода, ни чувства жажды — одна лишь тоска, казалось укутала меня своим черным саваном. Странно, но сейчас, при мысли о Дрейке Гатлее, сердце больше не отбивало бешенный ритм, а воспоминания о его отчаянно-страстных поцелуях, больше не заставляли разливаться по телу приятную истому. Перегорела… магия, душа, эмоции — вот оно значит как бывает… видимо, Ниэль все же умерла, спасаясь от чудовищного ящера — осталась лишь ее оболочка, до краев заполненная почти физически ощущаемой тоской.

Я грустно усмехнулась: хотела избавиться от чувств к камадо? Получай. Радикально и неотвратимо. И чего спрашивается, я так терзалась? Думала, что хуже чем эта поганая влюбленность, и быть ничего не может — какие же это были жалкие и незначительные эмоции! Теперь, я по-настоящему осознала — что такое душевная боль, выжигающая изнутри яростным черным огнем.

Дверь в комнату громко хлопнула, и этот звук тупой болью отдался в висках.

— Девочка моя, ты очнулась? — обеспокоенный голос тетушки Фло лишь на долю мгновения опередил свою хозяйку, резво подбежавшую к моей кровати. Сил подняться не было, да и не хотелось в общем-то двигаться. — Как ты себя чувствуешь? Хочешь пить, есть, болит что-нибудь?

— Уходи. — Собственный голос показался мне каким-то бесцветным и унылым. В данный момент, мне было абсолютно наплевать — обидится ли на меня Флозетта. Хотелось побыть одной.

— Ниэль, — женщина аккуратно присела на край моей кровати, и испуганно посмотрела в глаза. Не знаю, что она там увидела, но уже в следующую секунду пораженно отшатнулась, — что с тобой твориться?

— Уходи. — Тем же ровным, не выражающим эмоции голосом, повторила я, и устало прикрыла веки, только бы не видеть эту раздражающее беспокойство во взгляде Фло. Ей не понять… никому не понять то, что я сейчас чувствую.

Мягко спружинила кровать, когда женщина с нее встала, затем послышались быстрые шаги, всхлипывания, и наконец, звук закрываемой двери. Я вновь осталась одна. Один на один с болью и отчаянием, которые теперь, до конца жизни, будут являться моими постоянными спутниками. К чему мне это? Есть ли смысл продолжать влачить столь жалкое существование? Может быть, проще умереть сейчас? Просто закрыть глаза и отпустить истерзанное сознание? Провалиться в небытие, где нет этих невыносимых терзаний… спасительное небытие…

* * *

Где-то, на границе между сном и явью, я слышала голоса. Сначала они сливались в неразборчивые, бессвязные слова но постепенно, обретали четкость и ясность. Один голос: испуганный и взволнованный, принадлежал Флозетте, второй: спокойный и уверенный, но все же с нотками скрытой тревоги — Дрейку Гатлею, а третий, полный ярости и отчаяния, Геллару.

— Расскажи еще раз, что тебя так напугало, Фло. — Обратился камадо к служанке. — Ты говорила, что Ниэль приходила в себя.

— Не знаю, в себя ли. — Видимо от пережитого стресса, Флозетта забыла о своем почтительном страхе перед повелителем. — Видели бы вы ее глаза! Две пустые, ничего не выражающие стекляшки! А голос! Вы не поверите, мой камадо, когда она заговорила, у меня чуть волосы дыбом не встали! Мне на мгновение показалось, что ко мне призрак обращается!

— Это все ты! — зло прорычал Гел, и я как то отстраненно удивилась тому обстоятельству, что телохранитель, вот так вот, просто общается со своим господином. — Из-за тебя она убежала за защитный контур!

— Не забывайся, Геллар. — С холодной яростью отозвался Дрейк. — Флозетта, ты можешь оставить нас одних?

Это была не просьба — приказ. И судя по тяжелому вздоху женщины, она была категорически против оставлять меня наедине с двумя пышущими праведным гневом, мужчинами. Но ослушаться Флозетта не посмела, поэтому вскоре я услышала ее тяжелые шаги и звук скрипнувшей двери.

— Что с ней, ты знаешь? — голос всегда веселого и жизнерадостного Гела прозвучал как-то обреченно.

— Мне кажется, Ниэль перегорела. — Слова давались камадо с трудом.

Да что ты, гений! Сам догадался, или подсказал кто? Сквозь тягучую, всеобъемлющую тоску холодным лезвием прорвалась злость. Ведь это он — он виноват в том что я теперь такая! Ненавижу! Прав Геллар — Дрейк первопричина всех моих несчастий!

— Объясни мне толком, что это значит! — потребовал Гел, в голосе которого вновь слышалась еле сдерживаемая агрессия. — Или ты забыл, что ты единственный маг на этом острове?

Теперь единственный. С глухой яростью подумала я.

— Это значит, что от испуга, или боли в сломанной ноге, Ниэль не рассчитала силы и израсходовала весь свой магический резерв без остатка. — Тихо, почти шепотом ответил камадо. Видимо, он лучше своего друга представлял, какими фатальными последствиями это для меня обернулось. — На большой земле, мне доводилось видеть магов, которые пережили такое… — голос Гатлея дрогнул, — я молю богов, чтобы Ниэль не повторила их судьбу…