Остров Последнего Дракона (СИ)

Взгляд женщины постепенно смягчился, и на смену недоверию, пришло радостное облегчение:

— Ниэль, девочка моя, как же я за тебя переживала! — со слезами на глазах кинулась меня обнимать Флозетта. Чувствуя, как жалобно хрустнули мои косточки от столь неожиданного наплыва чувств Фло, я со смехом взмолилась о пощаде:

— Ой, прекрати, ты меня сейчас задушишь!

— Это снова ты! — радостно выдохнула женщина, утирая тыльной стороной ладони глаза. — Я уж думала ты…

По тому как осеклась и побледнела тетушка Фло, я поняла, что на мой счет у нее были самые неутешительные прогнозы и теперь, увидев что я жива и относительно здорова, она испытывала непередаваемое облегчение.

— Все обошлось, так что нечего плакать, — я погладила служанку по плечу, — лучше давай-ка чего-нибудь перекусим.

Флозетта встрепенулась, всплеснула руками и бормоча виноватое: «Ох, сейчас-сейчас, совсем дура старая запамятовала!», кинулась прочь из комнаты. Я задумчиво посмотрела ей вслед, и борясь с искушением вновь достать куклу камадо в надежде что увижу это мягкое голубое сияние, решительно принялась переодеваться.

Фло вернулась достаточно быстро, держа в руках большой, доверху наполненный съестным, поднос.

— На вот, девочка моя, покушай. — Наседкой закудахтала женщина, ловко выкладывая на стол далеко не легкий завтрак.

— Я столько не съем! — в ужасе округлились мои глаза, глядя на такое количество пищи. — А если и съем, то снова слягу в кровать, на этот раз с заворотом кишок!

— Так ты ж сколько голодала! — попыталась возразить Флозетта, но потом уже ласково добавила:

— Съешь что тебе понравиться, остальное я потом унесу.

Живот согласно буркнул, и я поспешила к столу. При взгляде на поджаренные ломтики ветчины, тонкие пластины остро пахнущего сыра, мягкие булочки, копченые кусочки рыбы, свежие овощи и фрукты, я блаженно закатила глаза и глубоко вздохнула, впитывая в себя чудесные запахи. Рот тут же наполнился голодной слюной, и я опасаясь ей подавиться, спешно принялась за трапезу.

— Фло, а где сейчас камадо? — стараясь не выдать волнения, поинтересовалась у женщины, которая умиленным взглядом наблюдала за тем, с каким аппетитом я ем.

— Так он с самого утра дожидается пока ты проснешься. — Улыбнулась служанка. — Видела бы ты, что с ним было, когда тебя обнаружили без сознания за магической чертой! Сам не свой все эти дни ходил, срывался на всех подряд. Я таким нашего повелителя никогда еще не видела. Так что, любит он тебя, девочка моя — точно любит!

Я почувствовала, как щеки обожгло румянцем, и я не удержавшись, хихикнула:

— Все-то ты знаешь, тетушка Фло.

— Да тут и слепому ясно, что камадо к тебе неравнодушен. Только вот, — лицо женщины стало более серьезным, — Сивиллу жалко. Он ведь, последние дни ее вообще как будто не замечает, а та ходит мрачнее тучи, видно, почувствовала что жениха теряет.

— Эх, Фло, — вздохнула, — все я понимаю, да вот только сердцу не прикажешь. Я знаю и верю, что Дрейк меня любит, и даже, откажись я от нашей любви в пользу Илле, счастья у них уже не будет. Жениться, из чувства долга — это обрекать и себя и ее на постоянные терзания. Мы обязательно поговорим с Сивиллой, и я действительно надеюсь, что она, несмотря на свой характер, сможет нас понять.

— И то верно. — Задумчиво кивнула служанка, собирая пустую и полупустую посуду на поднос, когда я закончила завтракать.

В дверь постучали, и тетушка Фло, оставив поднос, поспешила открыть раннему гостю. В комнату, с букетом нежно-голубых цветов, вошел Дрейк Гатлей. Сегодня камадо выглядел просто изумительно: светло-зеленая, расстегнутая на груди рубашка, заправленная в неширокие кожаные штаны подпоясанные ремнем с красивой бляхой в виде расправившего крылья, дракона. Бляха особенно привлекла мое внимание, так как по голубому отблеску металла, я догадалась, что в сплаве присутствует драконья руда. Да уж, на большой земле, из этой дорогой руды делают доспехи и оружие, а камадо на острове — бляшки для ремня.

— Ну, я пожалуй, пойду. — Тетушка Фло, не скрывая довольной улыбки, подхватила поднос и спешно вышла из комнаты. А мы так и стояли, не в силах оторвать друг от друга взгляда. Глаза Гатлея сияли счастьем и нежностью, и сейчас походили на два мерцающих сапфира. До чего же он красив, мой дикарь! Он, кажется, любовался мной не меньше чем я им, и мне в кои-то веке не было неловко — наоборот, я впервые почувствовала себя по-настоящему желанной.

— Ниэль, — первым нарушил молчание Дрейк, и явно смущаясь, протянул мне букет, — это тебе. Сам собирал.

— Спасибо, они просто потрясающие! — я с наслаждением вдохнула нежный, едва уловимый сладковатый аромат.

— Я рад, что тебе понравилось. — Камадо подошел совсем близко и привлек меня к себе. — Прошла всего ночь, а я уже соскучился по тебе.