Остров Потерянных

Бен низко опустил голову, он был смущен тем, что натворил. Хотел быть похожим на своего отца, но с задачей этой не справился. Не сумел обсудить петиции, не смог завоевать доверие у членов Совета. Он только все испортил.

«Никудышный из меня король получится», – подумал Бен, слезая со стола.

Ничего он себе не доказал.

Или, точнее, доказал, но только лишь то…

Только лишь то, что он недостоин носить надетое сейчас на его палец кольцо с головой Зверя.

Глава 11 Да здравствует Зло?

Мэл в одиночестве стояла в углу, покачивая в руке бумажный стаканчик с сидром, когда увидела две фигуры, которые крадучись пробирались к столу с явным намерением цапнуть пару банок просроченной газировки. Это был Карлос, а с ним, ясен перец, принцесса Голубые Патлы. Странно, но Иви выглядела как обычно, хотя и побывала в гардеробной Круэллы. Ни единой царапинки, даже ни одной дырки на чулках, вы представляете? Хм. Похоже на то, что этой паршивке помог выбраться оттуда невредимой Карлос. Идиот. Ничтожество.

Мэл вздохнула.

Опять она дала маху.

Совсем как мать с ее проклятием.

Они с ней что, подрядились, что ли, всю жизнь проигрывать?

Да еще вечеринка эта дурацкая, пропади она пропадом! Пора с нее сматываться. Вон, даже злючки-внучки уже, похоже, устали притворяться, что пугаются, когда за ними гонятся горластые пираты.

Мэл бросила опустевший стаканчик на пол и ушла с вечеринки, ни с кем не попрощавшись. Выйдя в ночь, она принялась хулиганить – меняла на соседских дворах стеклянных гномов, передвигала почтовые ящики и садовую мебель. Позабавилась слегка, украсив лентами туалетной бумаги несколько домов, бросила парочку тухлых яиц в пустые повозки рикш. А еще оставила свои фирменные надписи «Да здравствует Зло!», сделанные баллончиком с краской, на домах и даже на одной из лужаек. Нужно же напомнить жителям острова, кто они такие и чем они должны гордиться!

Удовлетворенная тем, что ей удалось хотя бы отчасти спасти неудачно складывавшийся вечер, Мэл вернулась к себе домой и очень удивилась, обнаружив, что Малефисента не спит и ждет ее.

– Мама? – пискнула Мэл, увидев Малефисенту сидящей лицом к окну в своем кресле с высокой спинкой. Это был ее трон, трон Повелительницы Тьмы.

– Привет, дорогая, – произнес холодный голос Малефисенты. – Знаете ли вы, юная леди, который сейчас час?

Мэл пришла в замешательство. С чего это вдруг мама решила ввести комендантский час? До сей поры ей было совершенно безразлично, где пропадает ее дочь и когда она возвращается домой. И это правильно, ведь просто так самой злой колдуньей на свете женщину не назовут, вы согласны?

– Часа два ночи, наверное, – после некоторого молчания ответила Мэл.

– Да, около того, – сказала Малефисента, приподнимая рукав лилового платья, чтобы взглянуть на часы. Затем она опустила рукав и наконец посмотрела на дочь.

Мэл молчала, ждала, пытаясь понять, к чему клонит ее мать. С Малефисентой они виделись не часто, но, когда это случалось, как сегодня, Мэл каждый раз отмечала, какой невысокой стала казаться ее мать.

Повелительница Тьмы в буквальном смысле уменьшилась под грузом новых и далеко не самых лучших обстоятельств ее жизни. Если раньше Малефисента на голову возвышалась над всеми, то теперь она стала маленькой копией самой себя. Даже не маленькой, а совсем крошечной. Когда Мэл и Малефисента стояли рядом, дочь была на добрых десять сантиметров выше матери.

Однако постоянно исходившая от Малефисенты мрачная угроза никуда не делась, просто переселилась в меньшую по размерам оболочку.

– На чем это я остановилась? Ах да! Да здравствует Зло! – прошипела Малефисента.

– Да здравствует Зло, точно так, мама, – кивнула Мэл. – И это все, что ты хотела мне сказать? Такую надпись я оставила по всему городу. Хорошо, верно?

– Нет, ты меня не поняла, моя дорогая, – сказала Малефисента, и только сейчас Мэл увидела, что ее мать не одна, а гладит сидящего на подлокотнике кресла черного ворона.

Ворон каркнул, перелетел на плечо Мэл и клюнул ее в ухо.

– Эй! Больно! – возмутилась она. – Прекрати сейчас же!

– Это Диабло. Не ревнуй, мой дружок, это всего лишь Мэл, – небрежным тоном пояснила Малефисента. Хотя Мэл знала, что матери нет до нее никакого дела (Мэл старалась не принимать это близко к сердцу, поскольку Малефисента в принципе не могла заботиться о ком-либо), ее все-таки задело, когда об этом было сказано вот так прямо и откровенно.

– Диабло? Это Диабло? – спросила Мэл. О, она очень много слышала о Диабло, единственном друге своей матери. Малефисента много-много раз рассказывала ей о том, как двадцать лет назад сражалась на краю скалы в облике огромного черного дракона не на жизнь, а на смерть с принцем Филиппом, но в разгар битвы была сброшена вниз, сраженная клинком справедливости и мира, который направили прямо ей в сердце до тошноты добрые феи. Малефисента была уверена, что умирает, однако через день она очнулась, одинокая и сломленная, на этом ужасном острове.