Остров Пряностей

А у меня, помимо чисто юридических моментов, были СЕРЬЁЗНЫЕ подозрения. Нет, вообще, если судья корифеев в ситуации разобрался, ну и она такая, как девка говорит — всё гладко. А не такой она с отметкой в деле «воровка» быть… да просто не может, если разобраться. За воровство увечат и вешают, в зависимости от того, кто и кого. Но вот расклад, когда пьяные менты обещали и не заплатили, а девка их обнесла — возможны. И судья принял их обещание и фактическое возмездие за «смягчающие обстоятельства» — правополагание такое вполне позволяло. И вместо увечий, смерти или каторги — рабство на Пряном: вполне, по зимандским законам, послабление.

Но скоморошица… и на жёлтую луну не посмотришь из трюма. Вроде от неё ничего не чую такого…

— Пота-а-ап!

«Достал. Какого тебе?!»

— Шута от этой девки чувствуешь?

«НЕТ! И Я — СПАТЬ!!!» — чуть не прибил меня рёвом мохнатый скот.

Но я не помер и даже вроде удержался. Так-то из троицы мне эта акробатка не только более полезна, но даже нравится чисто внешне больше — треугольное лицо без «округлых щачел», подтянутая, не трясётся, нос небольшой, курносый, волосы серо-русые, серые глаза. Ну в общем, симпатичная девка, хотя это у меня скорее на «противоречии»: переел жирного. Путь не жирного, конечно, но полные девки из Счёт приелись, факт. Не вообще, но имея выбор — скорее акробатку. Правда, нужна главная проверка. Брякнул кирасу на пол, ткнул в неё:

— Подними, — приказал я дебелой коробейнице. — Стой, разгибайся где нибудь подальше.

Дело в том, что эта овца раскорячилась, отклячила задницу, стала с краснеющей мордой медленно нагибаться… Ну, в общем, не вариант. Купчиха — нагнулась быстро, а вот поднималась тяжеловато. И на приказ «одень» просто не смогла поднять кирасу достаточно высоко.

— Ты, — тыкнул я в акробатку.

Ну и как ожидалось — справилась. Подняла, насандалила, к завязкам дёрнулась но сама же руки отдёрнула.

— Не подскажите, как надо, почтенный?

— Не сейчас. Снимай, — указал я, что и было исполнено. — Её хочу, — ткнул я в акробатку.

— Как скажете, почтенный. Но не лучше ли мужа посильнее…

— Я непонятно выразился?

— Нет, прошу простить.

— Ряд на преступницу принесу до заката, Михайло Потапыч, — сообщил пребывающий в сторонке Скур.

— Ну вот и хорошо. За мной, — поманил я девицу, которая понятливо подхватила панцирь с пола. — Давай сюда, — прихватил я снаряжение уже на лестнице, проявляя некоторую галантность. — Как зовут?

— Мирка Злонг, поченнейший. А как вас…

— Потапыч. Михайло Потапыч, видом, — хмыкнул я. — Ну и твой господин.

Дотопали до моей комнаты, я Гритку озаботил лохань-ванну набрать. Завалился на кровать и любовался. Нормальная девица, в общем. Нормальная девица «красовалась», что и нормально, а выбравшись из лохани, встала рядом с краем кровати, зыркая на меня, лупая глазами и демонстрируя, как она со страшной силой мёрзнет. Ну и оприходовал я её: что я, зверь, девку мучать? Вполне, кстати, умелая оказалась, даже счётным девкам фору даст… на последнем я в голос заржал, игнорируя удивлённые взгляды.

Дело в том, что «умелость» понятна. С фигуркой и не «пышнощёким челом» у неё действительные проблемы — «дурнушка». И брала умением, в чём мне повезло. Правда, духов я в девчонку запустил: мне спокойнее, да и пусть Шута не чувствуется… В общем: просто спокойнее.

6. Линька и феи

Опробовав тактико-технические характеристики Мирки, я в целом — остался доволен. А вот в частности были вещи на подумать, из которых две — основные. Первая: уже почти ставшая привычной паранойя по поводу Шута. На которую я, после обдумывания… забил. Ну серьёзно, вот, положим, подкинул мне Шут свою последовательницу… И чо? В девице четыре дха, способных парализовать и даже убить при моём желании. «Шпионить» будет? Страшно-то как, учитывая, что доступность яви для божественных сущностей (при их желании) многократно описана. Гадость какую-нибудь редкостно не остроумную сделает? Так прямого ущерба не нанесёт, или я её просто нейтрализую мыслью. А косвенно… как будто у него без Мирки возможностей мало. Это при том, что я вообще не уверен на сто процентов, что эта божественная сучность хоть как-то вмешивалась в моё существование, вот что самое смешное. И как шутка… довольно остроумно выходит, вынужденно признал я. Время от времени пыриться на меня своей божественной гляделкой, давая пищу той самой параное, ну и наблюдать и ржать за дёргающимся Потапычем.

— Смешно, — кисло произнёс я вслух.

— Что, господин? — тут же вскинулась лежащая рядом девица.

Если не обращать внимание на всякую паранойю — мне с этим персоналом действительно повезло. Конечно, она — лицедейка (шутовка, скоморошица, актёрка — много всяких синонимов, но по сути, так), так что может постоянно «играть». Но мне-то, собственно, что? В койке приятная и старательная, на пожелания вскидывается-реагирует. И внешне — нравится, так что меня устраивает.

— Всё смешно, — мудро озвучил я. — Пойдём, помоемся.

— Как скажете, Михайло Потапыч, — вскочила она.