Остров Пряностей

— Не совсем так, почтенный. Хотя тебе, возможно, кажется и так. Трудов у экипажа и вправду немного, в обычном плавании, — ответил Тралк. — Но стоит появится добыче — и все, как один, готовы к бою! — оскалился он, подкручивая усёнко из трёх волосёнок.

Хиза на это просто закатила глаза, а вот прочие офицеры сделали морды угрожающие, хищные. Брови похмурили, пасти оскалили, парочка особо выдающихся даже зубами поклацала, демонстрируя, какие они страшные и опасные.

А Тралк заливался, описывая, как они «в едином порыве» со страшной силой и безжалостностью грабят и пускают на дно всех попавшихся на пути Потрясателя. Врал, как понятно, но очень задорно и убедительно: если не обращать внимание на «мелочи» в виде реальных сил Потрясателя и описываемых орд «беспомощной добычи» — так и вправду можно посчитать за лютого пирата.

При этом, помимо «пиратских сказок», Тралк сообщал вполне реальные данные (ну, судя по всему — так). А именно, стандартное плавание «на змеях» и вправду от команды и офицеров ничего особо не требует. Ну, сам корабль поддерживать на плаву, навигацию какую-то осуществлять, это понятно, но и не более того. При этом, если включают паруса — то пашет вся команда в поте лица. То, что жрица «чарует попутный ветер» работу с оснасткой, рулём и прочими причиндалами корыта, работы не отменяет, скорее даже дополнительный, усложняющий фактор. Ну и погрузка-разгрузка сил требует, вдобавок — морская охота. Не пиратская, а на всякое пропитание: судя по столу, состоящему из рыбы (на радость Потапа) и всяких морских гадов и зверей, экипаж Потрясатель был на «подножном корму», не забивая и без того небольшой корабль провиантом.

Ну и, если исключить «пиратство» со стороны «самого грозного Тралка», от тех же пиратов или к ним приравненных категорий граждан Потрясателю приходилось не только убегать, но и отбиваться. Это следовало не только из завиральных баек Тралка, но и редких реплик офицеров, да и вид у них был если не боевой, то как минимум боевитый.

Рассказы постепенно обрастали всё более душераздирающими подробностями, количество выпитого рома стало мериться не кружками, а вёдрами. Хотя Тралк, на удивление, не сыпался под стол, притом что он, как одарённый, обладал наименьшей стойкостью к алкоголю. Впрочем, он был большим и толстым, с явной привычкой к выпивке, что тоже фактор.

Но мне с этой пьяной компанией стало неинтересно, так что я сослался на усталость. И некий матрос отвёл меня в небольшую каютку в пристройке. Каютка была невелика, два на три метра от силы, в качестве ложа в ней был гамак, в качестве мебели — сундук, в который можно было что-то запихать, а можно было посидеть на крышке. Окон не была как факта — проёмы овевались прохладным ветром, делая пребывание в ней чуть ли не комфортнее, чем в Гордости Лидари. Но при этом были и недостатки: пристрастный допрос проводника выдал такую нерадостную картину — гадить на Потрясателе надлежит в море, свесив жопу и её окрестности за борт, в этакой кабинке типа «сортир». Хотя матрос называл её «гальюн», но точно сортир, я по виду догадался.

С мытьём вообще беда: пресной воды немного (судя по рассказам — в два раза меньше, чем рома), ну и на помывку её никто не тратит. При этом, как общая не слишком жаркая атмосфера Потрясателя, так и его маршруты делали проблему с гигиеной не слишком острой. Дело в том, что, со слов матроса, самый длинный «перегон» Потрясателя занимал восемь дней, а обычно — трое-четверо суток. А на островах, в портах и прочих приравненных к ним месторасположениях вопрос гигиены решался. А вот на Лидарёныша команда Потрясателя была «немного» обижена.

А вот с барахлом матрос предложил «взять, что надо», а «что не надо» — оставить в баркасе на полу, вместе с аркубулюсом. Надёжность хранилища вызывала сомнения, не в плане вороватости команды (ну, обеспечат железного медведя лишней едой в своей роже, если что), а закреплённости и прочего. Но матрос эти сомнения если и не развеял, то притушил: качки на Потрясателе не бывало (на что Потап разразился овацией).

— И не было таких штормов, чтобы вода долетела до палубы! — гордо заявил этот водоплавающий.

— А палуба — это пол? — любознательно уточнил я.

— Да, почтенный. И полом её…

— Я называю. И не против, чтобы вы использовали свои смешные названия, — отмахнулся я от матроса.

Расположился в каютке, после чего Потапыч выпустил деловитую Диньку. Последняя облетела каютку и уставилась на меня. Ну а я выдал пожелание, чтобы она стала моими глазами, облетая Погибель.

И около часа получал «видеоряд» по нашей связи от мотыляющей по кораблю феи. И, что занятно, ничего особо интересного не обнаружил, кроме того, что у Потрясателя, всё-таки, оказалась пушка, поднимающая из под пола, на этакой вращающейся платформе. Ну и груз какой-то был, тут понятно. Но ни секретов, с хрена ли одарённый в капитанах над владеющими, ни хитро сныканного шикарного санузла Динька не обнаружила. Впрочем, и её никто не обнаружил, так что любопытство было признано удовлетворённым, а испытания — успешными.