Остров разбитых сердец

Еще бы, Кертис! Разве я могла устоять перед твоим очарованием! Прежде чем я успеваю поставить его на место (мол, я пришла сюда только из-за Кейт), он разворачивается и, пахнув на меня хвойным одеколоном, кричит:

– Эй, народ! Поглядите-ка, кто к нам приехал из самого Нью-Йорка! Наша Рики Францель!

Я сжимаюсь: всеобщее внимание почти так же неприятно мне, как и имя, которое я сменила двадцать лет назад. Толпа надвигается на меня. Чувствуя сильное сердцебиение, здороваюсь с людьми, чьи улыбающиеся лица с морщинами и темными кругами под глазами смутно мне знакомы. Это мои старые приятели и приятельницы:

– Шерри, рада тебя видеть! Как поживаешь, Холли?

Уже почти успокоившись, я слышу женский шепот:

– Рики Францель? Ни за что бы не узнала! Она же была такая симпатичная!

Меня как будто мертвой хваткой схватили за горло. Кое-как избавившись от этого ощущения, приглаживаю волосы, по-прежнему собранные в пучок, и изо всех сил стараюсь сохранить на лице непроницаемую фальшивую улыбку.

– Я подумала, что вы могли бы помочь мне, – говорю я и лезу в карман за фотографией.

Глаза Кертиса смягчаются, он берет меня за запястье:

– Рики, не надо.

Я высвобождаюсь:

– Кто-нибудь видел мою дочь Кристен?

Медленно показывая всем снимок, я вижу, как меняются лица. Кто-то хмурит брови, кто-то нервно переглядывается, две женщины шепчутся.

– Мы все видели Кристен, когда она приезжала сюда на каникулы, – говорит пухлая брюнетка. – Но мы думали…

– Произошла ошибка, – уверенным тоном заявляю я, продолжая держать фотографию в поднятой руке. К глазам подкатывают слезы. – Она не погибла, а пропала без вести. Возможно, скрывается где-то здесь, на острове. Никто из вас ее не видел?

Все качают головой: нет, они ее не видели. Улавливаю слово «чокнулась», а кто-то говорит: «Совсем как мать». В висках у меня стучит. Хочется закричать, защитить и себя, и маму. Но сил уже нет.

Надо разыскать Кейт. Я как раз собираюсь войти и вдруг застываю, разинув рот. Старая деревянная дверь распахивается, и мне навстречу выходит он.

– Какие люди без охраны! Мисс Деловая Колбаса! – Его лицо перекашивается, становясь таким же зловещим, как и голос. Я инстинктивно делаю шаг назад. – Специально пришла попозже, чтобы не пересечься со своим стариком, да?

Нос у него красный. Очевидно, он пропустил далеко не один стаканчик виски с колой. Из-под кепки с надписью «Арнольдс транзит» выбиваются жидкие седые волосы. Сразу бросается в глаза, что его тело, когда-то сильное и мускулистое, уже стало горбиться. Неудивительно. Отцу семьдесят восемь лет.

Толпа замирает. Я покрываюсь испариной. Кто-то – наверное, Кертис – подталкивает меня в спину. Делаю несколько робких шажков вперед, как ребенок, которого позвал директор школы.

– Привет, папа.

Наклоняюсь и неуверенно обнимаю его. Ведь предполагается, что отец и дочь, которые шесть лет не виделись, должны обняться. Касаюсь шершавой, как наждак, щеки и вдыхаю знакомый запах алкоголя и трубочного табака. Кап Францель и я никогда не любили нежностей. По его принужденной позе я понимаю: ему так же неловко, как и мне.

Отстраняюсь. В горле свербит. Чтобы слезы не брызнули из глаз, приходится часто-часто моргать. Это не просто грусть, это тоска. Я много лет веду самостоятельную жизнь, я добилась успехов в карьере, но где-то очень глубоко в душе продолжаю ощущать нехватку отцовской любви. Он не делал мне ничего плохого, даже когда напивался. Он просто отсутствовал. Неужели не понимал, что смерть матери оставила в моем сердце брешь, которую нужно было заполнить?

Отец кивает:

– Пока. До следующего твоего приезда.

Его рот искривляется: то ли это неудавшаяся улыбка, то ли язвительная усмешка. Не пойму. Да и не важно. Мы повидались, – значит, я уеду с острова без угрызений совести. Могу отписать тому, кто прислал мне загадочное сообщение, что я побывала в мире моего прошлого и он встретил меня ничуть не приветливее, чем раньше.

Ощущаю на себе взгляды собравшихся вокруг. Наверняка они уже предвкушают, как завтра будут сплетничать: «Слыхали, что сюда приезжала Рики Францель, старшая дочь капитана? Фифа из Нью-Йорка? Она слегка двинулась по фазе. С отцом от силы двумя словами обменялась».

Я смотрю ему вслед: он пробирается сквозь толпу и идет по улице.

Надо уносить отсюда ноги. Наспех попрощавшись с Кертисом и остальными, быстро шагаю в сторону, противоположную той, куда направился отец. Дыхание вырывается из груди неровно и зло. Пройдя два квартала, перестаю слышать музыку и замедляю шаг. Сажусь на деревянную скамейку, достаю из кармана телефон, нахожу письмо той, которая назвала себя «чудом», и начинаю стучать большими пальцами по крошечной клавиатуре:

Кто ты? Кристен? Энни? Я приехала на остров, чтобы тебя найти. Где ты? Поговори со мной. Пожалуйста. Ты мне нужна.

Дописывая последние слова, я слышу:

– Ты совсем не такая, как твой старик.

Я очень ждала этих слов, но из всех, с кем я здесь повстречалась, только Кертис Пенфилд додумался их сказать. Он стоит передо мной в полинялой джинсовой куртке, в руках у него две бутылки пива.

Делаю глубокий вдох: