Остров Разочарования

- Не надо! - с прежним благодушием промолвил Кумахер, снова наводя на него автомат. Левой рукой он отобрал у несопротивлявшегося островитянина и одно за другим швырнул в горевшую хижину все, что тот пытался спасти. - Говорят же тебе, дурачок, что не надо... Ничего не надо делать...

Тогда хозяин пылавших балок и старых прессованных пальмовых листьев в третий раз прыгнул в свое обреченное жилище и вынырнул из пламени и дыма задыхающийся, полуослепший, обожженный, с горевшими волосами. Теперь у него в руках была только одна вещь - копье. Он размахнулся и швырнул его в Кумахера. Но копье, брошенное полуослепшим человеком, пролетело мимо цели.

- Сопротивление! - заметил Кумахер таким тоном, словно несчастный островитянин сделал ему личное одолжение, и экономной автоматной очередью уложил на месте бывшего хозяина уже несуществовавшего жилища.

- Теперь к следующей! - скомандовал Кумахер своим факельщикам. Он рысцой последовал за ними, с осуждением думая о вдове и сиротах убитого, которые все еще стояли с окаменевшими лицами, молча вглядываясь в того, кто минуту тому назад был их мужем и отцом. - Какие-то бесчувственные животные! - брезгливо оттопырил он и без того выступающую вперед нижнюю губу. - Действительно, низшая раса! - С гордостью, умилением и нежностью он представил себе, как горько рыдали бы, осыпая поцелуями его тело ело жена и его дети, если бы, не приведи господь, стали свидетелями его смерти.

У следующей хижины, обреченной на сожжение, произошла небольшая заминка.

- Это моя хижина, - доверительно прошептал Полоний Кумахеру.

- Это его хижина, - пояснил Розенкранц, - хижина Полония... Ее не надо жечь...

- Пусть твоя семья выйдет на воздух, - сказал Кумахер Полонию.

- Они куда-то ушли... Все ушли... - ответил Полоний.

- Каждая третья хижина должна быть сожжена, - сказал Кумахер. - Разве ты не помнишь приказ господина майора?

- Но ведь это моя собственная... - начал было Полоний и завял на половине фразы: Кумахер поднимал автомат.

В это время позади них, у полусгоревшей уже хижины, раздался пронзительный женский крик, рыдания и детский плач. Это пришли, наконец, в себя и бросились обнимать еще теплое тело убитого вдова и старший сын Бенедикта Дарка.

- Приказано стрелять в тех, кто будет сопротивляться уничтожению его жилища, - наставительно сообщил фельдфебель Полонию. - Сжигаться будет каждая третья хижина, кому бы она ни принадлежала. Это в высшей степени справедливо... И никому не обидно...

- Поджигай, чего там! - бодро посоветовал Розенкранц Полонию. За свою хижину он был спокоен: она была восьмой с краю. - Поджигай, мы потом заставим построить тебе новую хижину, получше этой.

Он поднес факел, и крыша вспыхнула. Но вспыхнула только с одной, с левой стороны. Это был непорядок.

- Ну? - терпеливо, но строго обратился Кумахер к Полонию.- Ну, не будь глупым, Полоний! .. Ну, не серди меня!..

И снова стал медленно подниматься черный кружок дула, из которого только что уже вылетела одна смерть.

И так же медленно, не в силах оторвать взор от этого страшного кружка, двинулся на одеревеневших ногах Полоний к правому скату крыши. По его потному лицу стремительно, не задерживаясь, скатилось несколько мутных слезинок. Он уговаривал себя, что все это и на' самом деле не так уж страшно, что как только он снова станет старейшиной, он заставит односельчан построить ему новую хижину, еще получше этой... А если они заупрямятся, то он позовет Кумахера с автоматом или даже самого белоголового, и ему тогда обязательно построят... И все-таки очень, очень жалко... Легко Розен-кранцу уговаривать... Хотелось бы посмотреть, как он стал бы поджигать свою хижину... А впрочем, что сейчас думать! Поздно! Уже почти вся крыша в пламени... А может, он ошибся в подсчетах, и хижину Розенкранца тоже будут сжигать?..

От последней мысли ему стало несколько легче на душе. Он ткнул головней в кровлю, тупо посмотрел на пылавшую крышу, на занявшиеся уже низкие бамбуковые стены, вздохнул, повернулся, полный теперь яростного желания поскорее и поосновательней сжечь все подлежащие сожжению хижины, чтобы не только ему одному остаться без жилья.

- Следующую? - спросил он у Кумахера.

- Следующую, сынок, следующую.

- Интересно, где Гильденстерн?

- В самом деле, - сказал Кумахер. - Что-то его долго не видно...

- Прячется в кустах, - хихикнул Розенкранц. - Пока мы тут будем работать, он немножко выспится.

- Бегом, бегом! - прикрикнул на них издали Фремденгут. - Вы что, здесь до вечера собираетесь задерживаться?!

Поджигатели послушно перешли на самый быстрый аллюр.

Фремденгут с пистолетом, Мообс с автоматом, стоя посредине площади, наблюдали за тем, чтобы ничто не помешало экзекуции.