Остров Разочарования

- Очевидно, нет уверенности, что взрыв произойдет точно вовремя? - осведомился Цератод, немея от страха перед неизвестностью.

- Пусть мистер Мообс ляжет, - подтвердил его опасения Фремденгут. - Ну!.. А впрочем, поступайте как вам угодно.

Раз ему было предложено поступать как ему угодно, Мообс не лег, а шлепнулся на прохладный земляной пол.

- Пустите меня к вам!.. Пустите же! - надрывался по ту сторону двери высокий голос, полный ужаса, злобы и отчаяния. - Не оставляйте меня одного!.. Пустите!..

Теперь он стучал уже не кулаками, а чем-то тяжелым, видимо камнем.

- Этот мерзавец может, чего доброго, проломить дверь, - опасливо прошептал Фламмери.

- Не отвечайте ему! - зашикал на него Цератод. - Ему тут нечего делать.

- Тридцать две минуты!.. - проговорил Фремденгут, хотя никто его об этом не спрашивал. - Нет, уже тридцать одна...

- Этот черномазый мне действует на нервы! - в отчаянии простонал Фламмери и быстро, насколько это ему позволяла его комплекция, пополз к двери.

- Не открывайте! - закричали ему одновременно и Фремденгут, и Мообс, и Цератод, и даже Кумахер, который, вообще-то говоря, лежал в состоянии очень близком к обморочному.

- Не буду! - успокоительно шепнул им в ответ Фламмери. - Розенкранц! - ласково обратился он к безумствовавшему за дверью предателю. Розенкранц затих. - Розенкранц! Через час ты будешь назначен владыкой всего острова!.. Ты меня слышишь, Розенкранц?

- Пустите меня! - простонал из-за двери Розенкранц. - Я хочу к вам, в Священную пещеру... Я боюсь...

- Слушай меня спокойно, Розенкранц, и не бойся! Беги скорее в Новый Вифлеем и скажи всем, кто тебе встретится, всем, кроме старейшин, мистера Егорычева и его белого друга, что я только что вознесся молитвами к господу, и господь внял моим молитвам. Господь изрыгает на мятежный Новый Вифлеем огонь великий, гром и смерть, дабы проучить непокорных и утвердить в вере праведных и законопослушных христиан... Беги же, беги, пока не поздно!.. Да выключите вы, пожалуйста, это проклятое радио! От него уже лопается голова! - крикнул он, быстро отползая назад, в крайний угол.

- Кумахер, выключите радио! - приказал барон вполголоса, и фельдфебель, вместо того чтобы выключить его сразу, стал двигать рычажок.

Кумахер уже почти ничего не соображал. Стрелка быстро двигалась по шкале, и вдруг... и вдруг на всю пещеру загремела наигрываемая на губной гармонике:

Я танцую, ой-ра, ой-ра! Я танцую, ой-ра, ой-ра!

- Нечего сказать, подходящий мотивчик для теперешней обстановки! - вздохнул Фламмери, обессилевший от волнений и ползания. - Как на заказ!.. Вы с ума сошли?! Боже, барон сошел с ума!.. - крикнул он тотчас же, увидев, что Фремденгут стремительно вскочил на ноги и бросился выдергивать засов из двери. - Удержите его!..

Но, прежде чем Кумахер успел подняться с земли, Фремденгут распахнул дверь и выскочил на воздух.

В пещеру с рыдающим воплем прорвался Розенкранц и плюхнулся на пол рядом с Фламмери.

А Фремденгут тем временем увидел на внешнем рейде «Кариоку» с нацистским флагом.

Он вернулся в пещеру, прикрыл за собой дверь:

- Фельдфебель Кумахер, взять автомат!

Уверенный, что сейчас его будут расстреливать, Розенкранц в диком ужасе завопил.

Пока оба эсэсовца в некотором отдалении досылали патроны в стволы своих автоматов, Фламмери еще успел обменяться несколькими фразами, полными исключительного понимания обстановки.

- Идеальные и совершенно бесстрашные солдаты, и к тому же заботливые, что чрезвычайно важно! - заметил вполголоса Фламмери, отодвигаясь подальше от Розенкранца, потому что ему было бы неприятно, если бы на него вдруг брызнула чужая кровь. - Попробуйте мне возразить, Цератод.

- А что им еще в их положении остается делать? .. - неохотно отвечал Цератод.

- Ага!.. А я говорил!.. Они будут его... - Фламмери многозначительно кивнул на Розенкранца. - Так что лучше, если вы от него отодвинетесь...

- Вы - Мообса и негра, - шептал между тем Фремденгут своему фельдфебелю. - Остальными займусь я... Только без истерик! - Он заметил, что у Кумахера от волнения трясутся руки.

- Есть, без истерик, - шепотом отвечал фельдфебель.

- Барон! - громко проговорил Фламмери, и Фремденгут даже вздрогнул от неожиданности (неужели этот американец расслышал их разговор?). - Дорогой барон, я считаю приятнейшим своим долгом заявить вам, что я в полном восторге от такого союзника, как вы... Впрочем, ничего другого я и не ожидал.

- Весьма польщен, сэр, - учтиво ответил Фремденгут. - Рад служить...

Мообс от себя добавил, стараясь перекричать свирепствовавшую в пещере разухабистую «Ойру»:

- Я полностью присоединяюсь к словам мистера Фламмери... присоединяюсь, - повторил он, но уже потише, потому что теперь оба эсэсовца были совсем рядом.

«Сейчас они будут приканчивать этого грязного нигера», - подумал он, видя их непроницаемые лица и автоматы на изготовке, и тоже отодвинулся подальше от Розенкранца. А тот в диком страхе лег ничком, прикрыл себе лицо руками и изо всех сил завыл, почувствовав над собой прерывистое дыхание сразу двух людей с заряженными автоматами.