Остров Родос – властелин морей

С разорением острова Кассием – убийцей Цезаря, которому местные жители отказали в поддержке, – и гибелью выдающихся родосцев культурная и общественная жизнь Родоса затухает, хотя не умирает вовсе (о чем см. свидетельство Светония чуть ниже). Нет уже более стоящих упоминаний философов и писателей, не создаются шедевры, которые могли бы вновь прославить уроженцев острова на весь средиземноморский мир. Однако вопреки всему греческому миру, растленному римской жестокостью, стойкие дорийцы-родосцы одни отказались ввести на острове гладиаторские игры… И Родос становится одним из многочисленных медвежьих углов Римской империи: там в добровольной ссылке жил одно время римский полководец Тиберий – будущий император, при котором был распят Господь Иисус Христос… Рассказывая о его пребывании на Родосе на рубеже двух эр в «Жизни двенадцати цезарей», Гай Светоний Транквилл (ок. 70-140 гг. н. э.), в числе многого иного, упоминает о его интересе к местной науке и философии: «[На Родосе] он стал жить, как простой гражданин, довольствуясь скромным домом и немногим более просторной виллой. Без ликтора и без рассыльного он то и дело прогуливался по гимнасию и с местными греками общался почти как равный. Однажды, обдумывая утром занятия наступающего дня, он сказал, что хотел бы посетить всех больных в городе; присутствующие неправильно его поняли, и был издан приказ принести всех больных в городской портик и уложить, глядя по тому, у кого какая болезнь. Пораженный этой неожиданностью, Тиберий долго не знал, что делать, и наконец, обошел всех, перед каждым извиняясь за беспокойство, как бы тот ни был убог и безвестен. Только один раз, не более того, видели, как он проявил свою трибунскую власть. Он был постоянным посетителем философских школ и чтений; и когда однажды между несговорчивыми мудрецами возник жестокий спор, он в него вмешался, но кто-то из спорящих тотчас осыпал его бранью за поддержку противной стороны. Тогда он незаметно удалился домой, а потом, внезапно появившись в сопровождении ликторов, через глашатая призвал спорщика к суду и приказал бросить его в темницу». Впрочем, позже добровольная ссылка перетекла в принудительную со всеми вытекающими отсюда последствиями: «…он остался на Родосе против воли, с трудом добившись с помощью матери, чтобы для сокрытия позора он хотя бы именовался посланником Августа. Теперь он жил не только как частный человек, но как человек гонимый и трепещущий. Он удалился в глубь острова, чтобы избежать знаков почтения от проезжающих – а их всегда было много, потому что ни один военный или гражданский наместник, куда бы он ни направлялся, не упускал случая завернуть на Родос… Он забросил обычные упражнения с конем и оружием, отказался от отеческой одежды, надел греческий плащ и сандалии и в таком виде прожил почти два года, с каждым днем все более презираемый и ненавидимый… В Риме, когда на дружеском обеде зашла о нем речь, один из гостей вскочил и поклялся Гаю, что, если тот прикажет, он тотчас поедет на Родос и привезет оттуда голову ссыльного – вот как его называли… Возвратился он на восьмом году после удаления».

Тацит пишет о нем жестче: «Даже в годы, проведенные им на Родосе, он не помышлял ни о чем ином, как только о мести, притворстве и удовлетворении тайных страстей», а причину его ссылки объясняет так: «[В 14 г.] скончалась Юлия, некогда из-за распутного поведения заточенная своим отцом Августом на острове Пандатерии, а затем в городе тех регийцев, которые обитают у Сицилийского пролива. При жизни Гая и Луция Цезарей она была замужем за Тиберием, но пренебрегала им как неравным по происхождению; это и было главнейшей причиной его удаления на Родос (в другом месте „Анналов“ Тацит дополняет себя, указывая, что „…в особенно трудном положении он оказался после заключения брака с Юлией, распутство которой он был вынужден или терпеть, или бежать от него“ – на Родос). Теперь, достигнув власти, он извел ее – ссыльную, обесславленную и после убийства Агриппы Постума потерявшую последние надежды – лишениями и голодом, рассчитывая, что ее умерщвление останется незамеченным вследствие продолжительности ссылки». Отличавшийся отменной памятью (или злопамятством?) Тиберий потом всю жизнь четко делил людей на тех, кто помог ему в родосской ссылке (например, Сульпиций Квириний, Луцилий Лонг), а кто – нет (каппадокийский царь Архелай), и относился к ним соответственно (хотя не всегда общее ссыльное прошлое гарантировало безопасность – в частности, Тиберий казнил Вескулария Флакка и Юлия Марина, разделивших с ним родосское изгнание; видимо, у Тиберия были на это причины, потому что даже Тацит описывает этих двоих казненных как наставников в вероломстве, от вероломства и погибших).