Остров русалок

Я кивнула, хотя теперь, когда схватка с осьминогом закончилась, внезапный прилив сил, заставивший меня так отчаянно отбиваться, быстро иссяк. Примерно полпути до лодки я осилила, а потом пришлось перевернуться на спину, чтобы немного передохнуть. Надо мной быстро мчались тучи, гонимые ветром. По небу пролетела птица. Я закрыла глаза, пытаясь найти в себе внутренний резерв силы. Волны плескали мне в уши, иногда погружая их под воду, иногда снова открывая, так что я слышала, как старшие ныряльщицы все еще возятся с Ю Ри. Тут я услышала всплеск, потом другой и третий. Меня снова подхватили чьи-то руки. Я открыла глаза: это были Ми Чжа и сестры Кан. Все вместе они помогли мне добраться до лодки. Ку Чжа, самая сильная из нас, подтянулась и перемахнула через бортик. Я взялась за край лодки и начала было подтягиваться, но после пережитого сил мне не хватило. Ми Чжа и Ку Сун подпихнули меня снизу, и я плюхнулась на палубу, будто пойманная рыба. Я тяжело дышала, руки и ноги казались резиновыми, мне сложно было сосредоточиться. Я сняла очки, и они со стуком упали на палубу. Все это время остальные три девушки беспрерывно тараторили:

— Твоя мать сказала, нам лучше остаться в лодке…

— Не хотела, чтобы мы помогали…

— От начинающих ныряльщиц только лишние проблемы…

— Когда надо кого-то спасать…

Я едва различала смысл их слов.

Начали возвращаться остальные ныряльщицы. Я заставила себя сесть. Ми Чжа и сестры Кан перебрались к борту лодки и опустили руки в воду. Я тоже подошла и помогла им поднять на борт Ю Ри. Она казалась тяжелой, как мертвое тело. Мы втянули ее в лодку и упали на палубу. Ю Ри лежала на мне и не шевелилась. Лодка качнулась, и она скатилась на бок. Потом на борт поднялась До Сэн, за ней моя мать. Они опустились на колени рядом с Ю Ри. Пока залезали в лодку остальные хэнё, — матушка наклонилась проверить, дышит ли Ю Ри.

— Жива, — произнесла она и выпрямилась, садясь на пятки. До Сэн и еще несколько ныряльщиц стали растирать руки и ноги пострадавшей, чтобы заставить их шевелиться.

— Давайте попробуем вылить из нее воду, — предложила мать. До Сэн отодвинулась. Матушка с силой нажала на грудь Ю Ри, но изо рта у той ничего не выливалось. Тогда она заметила: — Получается, осьминог спас Ю Ри жизнь, закрыв лицо, а иначе она наглоталась бы воды…

Ныряльщицы снова подвинулись поближе и занялись массажем.

Тут матушка внезапно обернулась к нам с Ми Чжа и сестрам Кан. Она изучала нас, оценивая поведение новичков. Нам велено было держаться вместе. Ми Чжа и сестры Кан так и делали, но у них все равно был смущенный вид. Матери не пришлось даже ничего говорить: мы сразу начали оправдываться.

— Я последний раз видела ее, когда всплывала вдохнуть, — нервно сказала Ку Сун.

— Мы не отходили далеко от Ю Ри, — еле выдавила Ми Чжа. — Она весь день за нами присматривала.

— Она сказала, что заметила кое-что, — пробормотала я.

— И вы поплыли за добычей, — кивнула мать. — Я видела, как вы нырнули уже после моего сигнала уходить.

Мне страшно было подумать, что матушка решит, будто в происшествии с Ю Ри есть и моя вина, так что я ответила:

— Мы тебя не слышали. — Я опустила взгляд, вся дрожа — от потрясения, печали, а теперь еще и от стыда, что соврала матери.

Она скомандовала всем занять места. Мы взяли весла. Лодка стронулась с места и поплыла, покачиваясь, среди волн с белыми барашками. До Сэн сидела рядом с дочерью, умоляя ее очнуться. Песню на этот раз затянула будущая свекровь Ю Ри. «Плечи мои в эту холодную ночь ходят ходуном, как волны. Разум у меня, несчастной, трепещет от горя, скопившегося за целую жизнь». Песня была такая печальная, что скоро у всех по щекам потекли слезы.

Мать накрыла Ю Ри одеялом, другое одеяло накинула на плечи До Сэн. До Сэн вытерла лицо уголком грубой ткани. Она что-то сказала, но реплику ее унесло ветром. Одна за другой женщины перестали петь — всем хотелось послушать слова До Сэн. Будущая свекровь Ю Ри поддерживала ритм гребли, колотя по борту лодки деревянной ручкой тяпки.

— Жадная ныряльщица — мертвая ныряльщица, — печально произнесла До Сэн. Мы все знали эту присказку, но тут мать говорила о собственной дочери. Именно в тот момент я поняла, какая сила требуется матерям. — Это худший грех хэнё. «Я хочу этого осьминога, мне дадут за него много денег».

— В море много существ сильнее нас, — сказала матушка. Она приобняла До Сэн, и та высказала свой самый большой страх:

— А вдруг она не придет в себя?

— Будем надеяться, что придет.

— А если она так и останется между нашим миром и загробным? — спросила До Сэн, нежно подняв голову дочери и уложив ее себе на колени. — Если она не сможет нырять или работать в поле, может, лучше ее отпустить?

Мать притянула До Сэн к себе.

— На самом деле ты так не думаешь.

— Но… — До Сэн недоговорила и убрала пряди мокрых волос с лица дочери.

— Мы не знаем, что богини замыслили для Ю Ри, — сказала мать. — Может, завтра она проснется такой же болтушкой, как всегда.

* * *