Остров сбывшейся мечты

Кредитор по имени Коля последние двадцать лет обитал в Москве и свою родину видел только в телевизоре. Южной горячности в нем не наблюдалось, и даже имя свое он изменил, чтобы звучало привычно для русского уха. Однако заволновавшийся Веня вспомнил, что пару раз и впрямь слышал что-то о том, что у Коли бывает помрачение рассудка и один раз он чуть было не изувечил человека. Тогда Рощин пропустил сплетню мимо ушей – каких только баек не расскажут на нетрезвую голову! – но сейчас она всплыла у него в памяти. «Черт. Чем я раньше думал? Зачем у него занял, а не у кого-то другого?»

Обдумав положение, он позвонил вспыльчивому Коле и корректно пообещал вернуть деньги. Встретившись с кредитором на другой день, Вениамин отдал ему все, что был должен, извинился за свою вспышку, но Коля только коротко мотнул головой в ответ на его извинения и даже не улыбнулся, когда Рощин сострил что-то в собственный адрес. «Да и пошел ты! – сердито подумал Вениамин. – Деньги я тебе отдал, вот и катись на все четыре стороны».

Но на душе у него было тревожно. Сам не зная зачем, он позвонил старой знакомой, предупреждавшей его о Коле, и с неприятным изумлением услышал от нее, что кредитор по-прежнему выражается о Вениамине нецензурно и грозит расправой.

– Я ему все вернул! – воззвал Рощин к мировой справедливости.

– Венька, я в твои финансовые дела лезть не хочу, – невинно сообщила женщина. – Но Коля у нас на голову слаб, ты сам знаешь. В общем, держись-ка ты от него подальше.

Не на шутку испугавшийся Рощин даже не подумал о том, что если бы Коля собирался ему за что-то мстить, то смог бы сделать это при встрече, когда Веня возвращал долг. Ему стало казаться, что он и в самом деле, ругаясь, задел чувства мужика, выбрал такие выражения, какие ни в коем случае нельзя было употреблять. Полоса Вениаминовых неудач продолжалась. Идти к родителям ему не позволяло самолюбие, настоящих друзей у него не было, своим бывшим девушкам он не доверял, да они и не могли ему ничем помочь. А в завершение всего пропала Вика. Сообразив, что его обязательно будут спрашивать об их отношениях, Рощин выбрал для себя линию поведения: «Встречался, расстались, переживал» – и точка. Ни о кредиторе, ни о сестре Стрежиной он не собирался никому рассказывать.

Вениамину Рощину было попросту стыдно.

– У него мозги подростка, – недоуменно сказал Бабкин, когда они с Макаром вернулись в машину Сергея. – В голове не укладывается…

– Ошибаешься. Мозги у него вполне взрослые. Расчетливые такие мозги. Просто он плохо разбирается в людях, поскольку привык, что весь мир вертится вокруг него.

– Получается, что в первый раз он нас все-таки обманул.

– Да нет, не обманул. Нас с тобой интересовало исчезновение Вики, и здесь он не соврал. Умолчал о Нине Стрежиной, но и только.

– Будем с ней встречаться?

– Зачем? Дамочка облапошила Вениамина, а о сестре она наверняка знает не больше, чем Рощин. Конечно, нужно отработать эту версию для очистки совести, но не было у Нины возможности осуществить такой громоздкий план. А главное – зачем? Она дама сугубо практичная, во всем ищет выгоду. Какой ей прок от того, что сестра пропала? Нет, Серега, это все-таки тупик. Нам с тобой нужно быстро разработать Аслана с его цветочницей. Ты занимайся девушкой, я возьму на себя Коцбу. Идеи о причинах сходства девушек есть?

Идеи у Бабкина имелись, и ни одна не пришлась ему по душе.

– Может, поговорить с ней? – предположил он.

– Рано. Если она подругам ничего не рассказывает, то тебе и подавно не скажет. Подкупать ее бессмысленно – Аслана мы все равно не переплюнем, а убеждать девицу в том, что мы пришли с лучшими намерениями, бесполезно. Мы ничего о ней не знаем. А должны знать.

Оба замолчали. Сергей завел машину, выехал со двора.

– Забрось меня в книжный, – попросил Макар. – Хочу книжку купить, которую Каморкин рекомендовал к прочтению.

– Очередной любовный роман? – усмехнулся Бабкин.

– На этот раз фантастика. Или фэнтези… Не помню точно: скажу, когда книжку увижу.

– А чем они отличаются?

– Как чем? В фантастике пришельцы, другие планеты – иные миры, в общем. А в фэнтези гномы, феи, драконы…

– В моем детстве подобное называлось сказкой, – заметил Сергей.

– Сказкой называется, когда у гномов есть золото, у фей волшебная палочка, а у драконов три головы. А если у гномов бластеры, у феи жезл всевластия, и дракон – не дракон, а генно-модифицированный мутант, то это фэнтези.

– Ясно.

Бабкин припарковался у магазина, откинулся на спинку кресла, без выражения глядя на светящуюся витрину. Снова посыпал дождик, и огни витрины за мокрым стеклом казались размытыми пятнами. Сергей прищурился, и пятна расплылись окончательно.

– Завтра подъезжай к десяти, будем думать, – сказал Макар, бросив на напарника короткий взгляд. – Серега, мы ее найдем.

Удивленный столь неожиданным для Илюшина обещанием, Бабкин собрался спросить, откуда такая уверенность, но не успел.

– Когда-нибудь, – прибавил Илюшин. – Наверное. То, что от нее осталось. Косточка там, косточка тут… Так, глядишь, и соберем.