Остров сбывшейся мечты

Раздавлена.

Все ее чувства и переживания смешались, слились в единое тягостное ощущение тревоги и страха. Она точно знала, что сейчас не время для путешествий, и возможно, отчасти это было связано с потрясением от встречи с Денни. Она знала, что Ксандер по-настоящему хороший человек, которого нельзя и сравнить с ее бывшим мужем. Однако это не означало, что он ее любит, и никак не меняло того факта, что они вступили в этот брак исключительно ради достижения определенных целей.

Так какая могла быть Сицилия? Сейчас? Нет. Она не сможет сейчас получить удовольствие от путешествия или времени, проведенного с ним.

Она сказала Ксандеру, что им следует вернуться в дом и пересмотреть свои дальнейшие планы.

Волонтерам и членам семьи они объяснили, что у Морин вирусная инфекция, а потому они не смогли полететь. Выглядело это достаточно убедительно, поскольку у нее действительно были все признаки насморка после того, как она долго плакала в душе.

Но от работы она была уже освобождена, ей было нечем заняться, и она нашла утешение, играя с Роуз на песчаном побережье. Они устроились вместе на расстеленном одеяле с горой детских кубиков.

Роуз сидела у нее на коленях и напевала выдуманную мелодию, чем-то походившую на пение летавших поблизости попугаев. Искренняя реакция чистого, наивного существа, еще способного удивляться миру.

Эта маленькая девочка быстро нашла свое место в сердце Морин. И вызывала неумолимое желание остаться.

Роуз спустилась с ее коленей на одеяло и стала с увлечением что-то строить из кубиков. Время от времени она оглядывалась на Морин, улыбалась ей и продолжала напевать свою песенку.

Малышка протянула ей кубик и захихикала.

– Тыы. – Ее сладкий голосок звенел, точно маленький колокольчик.

Морин поставила свой желтый кубик на зеленый кубик Роуз. Девочка захлопала в ладоши и стала весело покачивать кудрявой головкой. Она была явно довольна достигнутым совместным успехом.

Морин, однако, не разделяла радости малышки. После ссоры с Ксандером у нее не унималась внутренняя дрожь и на сердце было пусто и тревожно. Когда она увидела Денни, стоящего там, в лунном свете, вся жизнь, от которой она бежала, вдруг снова обрушилась на нее.

В одно мгновение сошли на нет приобретенные ею здесь сила и уверенность в себе. Она отлично знала, что Денни нет до нее никакого дела. Он появился здесь только для того, чтобы выбить ее из равновесия, лишить покоя. Чтобы, вновь унизив, указать ей на ее место. Это был лишь очередной ход в его изощренно-жестокой шахматной партии.

Денни силой вывезли с территории частной собственности и ограничили его действия судебным запретом.

Но моральный ущерб Морин уже был нанесен. Прежде чем он оставил ее, она лишилась всякой уверенности в себе, своем месте и ценности собственной жизни. Теперь все эти чувства вернулись, в полной мере, во время жаркого спора с Ксандером.

С Ксандером, которого она бесконечно любит.

Эта мысль пугала ее? Ведь это чувство делало ее зависимой. Чувство незащищенности, вместе со страхами, словно парализовало ее, лишив дара речи в тот самый момент, когда так нужно было что-то сказать.

Конечно же, ей хотелось остаться. Конечно, ей хотелось быть рядом с малышкой Роуз. Быть в жизни Ксандера.

Башня из кубиков уже стала довольно высокой, и тут Роуз, с озорной улыбкой и лукавым взглядом, толкнула кубики, стоявшие в середине. Строение рассыпалось, чем вызвало взрыв хрустального детского смеха. Как это было характерно для маленькой девочки!

Но затем Роуз снова начала возводить башенку. Морин восхитилась ее упорством. Ее желанием начать все сначала.

Протянув ей зеленый кубик с изображением птицы, Морин сказала:

– Попугай.

Роуз, кивнув, взяла кубик. Затем подняла желтый и, передав его Морин, произнесла:

– Щенок.

– Правильно, милая, – мягко похвалила Морин.

Шорох песка заставил Морин обернуться. Ксандер подошел к ним и уселся рядом на пляжном покрывале. Он был одет в шорты и старую белую футболку, и было с ним определенно что-то не так. Его лицо было сковано напряжением, глаза – полны тоски.

– Нам надо поговорить.

Что-то внутри ее оборвалось в предвкушении ужасного и неизбежного.

– Отвести Роуз в дом?

Он отрицательно покачал головой:

– Если ты не против, пусть играет. Она так счастлива.

– Конечно, пусть остается. Так что ты хотел сказать?

Он взял кубик и перекидывал его из руки в руку.

– У меня с братом был разговор. А он обладает необыкновенно ясным умом и редкой проницательностью, с которыми я стараюсь считаться, когда напоминаю себе, что вообще нужно больше слушать.

– Вы всегда были так близки? – спросила Морин, следя за выражением его глаз. – Сейчас ты не слишком много рассказываешь, поэтому сложно понять, так ли это.

– Сейчас мы оба очень погружены в работу, и у нас гораздо меньше свободного времени. Случается, мы работаем сутками напролет. Было время, когда мы общались гораздо больше… Господи, я даже не помню, сколько времени прошло с тех пор. – Его рука потянулась к волосам.

– А когда вы были детьми?

– Наши родители предоставляли нам достаточно много времени и возможности учиться на собственном опыте.