Остров Сердце

Почему-то именно эти слова Коровина вывели Евграфова из себя. Он сверкнул своими синими глазами и жестко произнес:

– Что вам непонятно, старший лейтенант?! Сидеть здесь и ждать, конечно, можно, а можно попытаться хоть что-нибудь путное предпринять!

Евграфов еще раз оглядел свое воинство и твердо сказал:

– Слушай мою команду! Адам Михайлович идет к бандитам. Задача: выявить их планы, навязаться в переговорщики, попытаться уговорить отпустить женщин и детей, убедить не трогать остальных. Информацию о случившемся я по телефону передал, приказ – действовать по обстановке. Так что ждем. Если дотемна на нас не выйдут, попробуем пробраться к воде. Если найдут, примем бой… Идем все вниз, если что, воевать удобнее.

Они быстро и очень тихо спустились в кабинет дяди Коли.

– Товарищ полковник! Разрешите? – Коровину явно не понравилась программа действий. – А бой зачем принимать? Бою этому будет ровно пять минут. Шарахнут из гранатомета – и собирать нечего будет для похорон! Что проку от этих хлопушек? – Коровин показал на кобуру.

– Что предлагаете?

– Если найдут до темноты, надо сдаться.

– Давайте прямо сейчас выйдем с поднятыми руками. Так, что ли?

– Сейчас не к чему! – серьезно возразил Коровин. – Нас пока не нашли. А если найдут, воевать смысла никакого! Лучше в заложники пойти…

– Кто еще в заложники хочет? – спросил Евграфов.

Все промолчали.

– Жить, конечно, всем охота, – спокойно продолжил он. – Только не нужны мы им в заложниках. Заложников у них завались! Мы для них лучше мертвые. Сдавшегося мента им одно удовольствие расстрелять! Тем более нас с вами, Коровин! Мы по возрасту как раз подходим под тех, кто Чечню прошел. А чеченцы там точно есть. Пацанов этих, может, и не тронут, – он кивнул на сержантов, – да и то не факт! Адам Михайлович в штатском и не из милиции, пусть к ним идет. А мы – по обстановке. Ясно?

– Так точно!!! – громким шепотом отозвались сержанты. Коровин при этом промолчал, давая всем своим видом понять, что не согласен с решением старшего по званию.

…Адам Михайлович раскрыл окно, выходящее на противоположную сторону от двери, во двор, где стоял туалет, и стал неловко протискиваться наружу, то прилаживая одну ногу, то пробуя начать с другой. За этой физкультурой напряженно наблюдали остальные: действительно, случись бой, толку от Полубарьева никакого. Наконец, тот уселся на подоконник, свесив ноги наружу, и неожиданно спросил:

– У кого на мобильнике аккумулятор посильнее?

– У меня! – отозвался розовощекий сержант.- Дня на три точно хватит, утром заряжал.

– Давай.

– Зачем? – не понял парень.

– Правильно! – догадался Евграфов. – Отдайте телефон, Яшин! Он вам вряд ли понадобится! – И ободряюще улыбнулся, поняв, что его слова прозвучали двусмысленно. – Пробьемся, новый подарю…

– А ему зачем? – удивился сержант. – Обыщут и отберут!

– Я его в укромном месте оставлю, – пояснил Полубарьев. – К примеру, вон там, справа от туалета, в траве…Запасной канал связи будет. Может пригодиться!

– Ну да… – согласился сержант, протягивая телефон, хотя по его лицу было ясно, что замысла старших товарищей он так и не понял.

– Вот ведь, что делает с человеком возраст, – продолжал ерзать на окне Полубарьев, – знаю, как тело двинуть, а оно словно чужое, не слушается. И одышка еще… Олег Сергеевич, если что, сыну пособите. Он у меня поздний… Шалопай… На юрфак, на третий курс перевелся… Мало ли что… – Полубарьев испытывал неловкость и от неудобной позы, и от необходимости говорить то, что, в-общем-то, говорить было не обязательно, но и уходить без этих важных слов к бандитам тоже не хотелось… – Если что, поддержите парня? Ладно?

– Конечно! – твердо сказал Евграфов. – Не волнуйтесь!

– …Пошел я, – Полубарьев неловко спрыгнул во двор и, пригнувшись, боком потрусил к свежевыкрашенному деревянному сооружению. Он быстро сунул в траву возле стенки туалета мобильный телефон, скрылся внутри, а через мгновение, громко хлопнув скрипучей дверью, уже во весь рост, не скрываясь, вышел во двор. Возле калитки, ведущей из палисадника на улицу, он задержался, демонстративно поправил брючный ремень, проверил, застегнута ли молния на ширинке, потом поднял руки вверх и замахал ими, стараясь привлечь внимание кого-то, кого из конторы пока было не видно.

– Эй, ребята, – крикнул он. – Не стреляйте! Оружия у меня нет!

…Он отошел от калитки метров на двадцать, когда к нему, наконец, подбежали двое в масках, обыскали и подвели к тому самому рыжему, что ударил в лицо Живописцева. Рыжий Адама выслушал, кивнул головой в сторону конторы, и двое побежали прямиком на окно, за которым притаился Коровин.

– Заложил!!! – прохрипел тот и заметался по комнате.

– Это они к туалету! Вон, свернули! – успокоил его краснощекий Яшин. – Проверяют, нет ли еще кого… Слышь, Буратаев, хорош затвором клацать!

Буратаев сидел на корточках в углу комнаты и возился с табельным оружием. Он сощурил и без того узкие глаза и серьезно возразил:

– А зачем в окнах мелькать? Домелькаетесь, заметят вас… Один пусть дежурит у окна, а остальные лучше бы пригнулись.