Остров сказок

Бывало в детстве в царстве том!

Вошёл и стих безумный ветер,

И прекратился сильный дождь.

День наступил пригож и светел,

И улеглась земная дрожь.

Большая чудная поляна,

Ковром цветов застелена,

Меня встречает духом пряным.

За ней лесов глухих стена.

Чуть впереди стоит избушка.

Пред нею лавка под окном.

На ней бочком сидит старушка

И нить прядёт веретеном.

На лавке кот разлёгся чёрный.

Мурлычет что-то о своём.

У ног старушки пёс покорный.

Забылся безмятежным сном.

Ну, что ж стоять? Иду к старушке.

Должно быть именно она,

Да эта ветхая избушка,

Как раз-таки мне и нужна.

Я подхожу. Пёс незлобивый

Лишь глаз немного приоткрыл,

А кот, мурча миролюбиво,

На свете обо всём забыл.

Моё увидев приближенье,

Старушка медленно встаёт

Махнув рукой, без промедленья

За нею следовать зовёт.

Иду за ней заворожённый.

Зашли в избушку, ну, а там

Остановился поражённый,

Не веря собственным глазам.

Исчезли у избушки стены,

Едва переступил порог.

Вдали туманов белых пена.

Под ними вод речной поток.

Из белоснежного тумана,

Ногами не касаясь вод,

Чредой выходят великаны,

И каждый что-нибудь несёт.

На берегу реки широкой

Огромнейший костёр горит.

Над ним казан чугунобокий

На золотых цепях висит.

Стол рядом чёрно-синеватый.

Столешница поделена

На равномерные квадраты –

Что ширина, и что длина.

К костру подходят великаны,

Цепочкой медленной идут,

И внутрь огромного казана

Посменно что-нибудь кладут.

Причём из великанов каждый,

Что мерной чредой идёт,

Различную от всех поклажу

В больших руках своих несёт.

У одного большое царство.

Второй Дюймовочку несёт.

У третьего в руках коварство,

Вот Лель Снегурочке поёт;

А вот зелёные дубравы,

Иван Царевич, Серый Волк;

Солдатик оловянный бравый,

Богатырей засадный полк.

А вот старик-рыбак бросает

В пучину моря невод свой,

Своей старухе угождает,

Чтоб просто обрести покой.

А вот леса, поля и горы,

Деревни, сёла, города,

Мечты, желанья, разговоры,

И Барабаса борода.

И это всё, и всё другое

Ложили бережно в казан.

И это всё, и всё другое

Мешал корягой великан,

Который сам определял,

Когда там что-то получалось.

Он это что-то доставал

Чтоб капельки не расплескалось,

И по квадратом разливал,

Что на столешнице простой

Какой-то зодчий изваял

Своей волшебною рукой.

Я должен вам признаться честно,

Стараясь это описать,

Не смог я слов найти уместных,

Чтоб в точности всё передать.

Но мной тогда воспринималось,

От вас я этого не скрою,

Что по квадратам разливалось,

Нечто действительно живое.

Всё это несомненно жило.

Я слышал чьи-то голоса.

Я видел облако, что плыло,

И исчезало в небесах.

Леса, поля и водопады,

Я видел сказочных зверей.

Большие неземные грады

И подвиги богатырей.

Я видел, как Кащей Бессмертный

Над Василисою стоял,

И как его Иван Царевич

Иглою смертной побеждал.

Всё это предо мной мелькало,

Пока работник разливал,

Но сразу же исчезало,

Квадрат лишь только застывал.

И эти массы становились

Тончайшим красочным листом.

Затем они в стопу сложились

И превратились в книжный том.

К столу старушка поспешила,

В руках железная игла,

И без усилий книгу сшила

Той нитью, что сама спряла.

К груди зачем-то приложила,

И мне её передала:

— В дорогу скоро соберёшься!

Прошу тебя лишь об одном,

Когда домой к себе вернёшься,

Читай детишкам перед сном.

Чтоб продолжали сказки жить,

Воображенье занимая.

Уму и разуму учить,

Добро и правду прославляя! -

Сказала. Мудро улыбнулась.

Прощально руку подняла.

Ко мне спиною повернулась

И молча неспеша ушла.

Глава 3

Я принял бережно подарок.

С предосторожностью открыл.

И тут же крик тревожен, жалок,

Оттуда горестно поплыл.

Как будто мне они приснились -

Старушка и огромный чан,

Листы, что на столе сушились,

И великанов караван.

Всё стало таять, расплываться.

Я видел и не понимал,

Как мог я сразу оказаться

В миру, который мне предстал?

Тревожно-тёмный лес дремучий

Вокруг сплошной стеной стоял.

И сквозь листву стволов могучих

Свет солнца еле проникал.

Раздался снова крик тревожный.

Как будто бы кричал старик.

Не выдержав, я осторожно

Пошёл чрез лес на этот крик.

С трудом сквозь чащу пробираясь,

Упорно продолжал идти.

Порой о корни спотыкаясь,

Старался следовать пути.

Я шёл, из силы выбиваясь,

А кто-то продолжал кричать,

Из сил последних напрягаясь,

К себе на помощь призывать.

И голос этот приближался.

Ещё чуть-чуть и я дойду.

Он где-то рядом раздавался.

И я несчастного найду.

Но вдруг нежданно оступился,

Не удержался и упал.

За что-то, видно, зацепился,

И крик о помощи пропал.

Всё это странно было очень.

Я замер и к траве приник.

И вдруг заметил между кочек

Стоит малюсенький старик.

В лаптях плетёных, шароварах,

Рубаха белая апаш,

Слезинки на глазах усталых

И ростом, словно карандаш.

Я рот открыл от удивленья.

Не в силах ничего сказать,

Лишился речи от волненья,

И даже не пытался встать.

— Скажи мне, что с тобой случилось?

О чём ты горько слёзы льёшь?

Поведай, как так получилось,

Что ты один в лесу живёшь? –

Отбросив напрочь наважденье,

Я у несчастного спросил.

— Неужто с самого рожденья

Ты маленьким настолько был?

— О нет! — сказал седой старик. –

Я был, как все, рождён нормальным,

Но я уже почти привык

Жить в этом мире аномальном.

Лишь поначалу было страшно,

Когда внезапно вдруг Ермил,

Наш чёрный злобный кот домашний,

Меня за руку укусил.

Я потерял на миг сознанье.