Остров сокровищ

Когда я пришел в себя, одноногий уже сделал контрольный выстрел в голову Гийому. Я поднял пистолет, намереваясь нажать на спуск. Пусть я стрелок никакой, но с такого расстояния — вряд ли промахнусь.

Я совершенно не ощущал ничего похожего на сомнения и угрызения совести. Зильбер только что убил хорошего парня на моих глазах, и да — он собирается убить всех наших и меня. Даже просто из логики — прикончить этого хромого дьявола, и обезглавить всю шайку — было бы как минимум разумно. Я был тогда очень спокоен и собран.

Я нажал курок...

И -ничего ...

Я вспомнил что это хитрое изделие наших братьев по техногенной цивилизации нужно взвести перед использованием.

Но чертов пират услышит щелчок и выстрелит первым!

Пока все это проносилось в моей голове, квартирмейстер подобрал автомат убитого, забрал запасной рожок, и шустро захромал в чащу.

Я осторожно взвел затвор и застыл - что делать дальше?

Попробовать догнать Зильбера? Но момент неожиданности упущен - я этому матерому волчаре не противник.

Поискать убежище где можно отсидеться??

Пожалуй это и остается!

Я осторожно подошел к бедолаге Гийому... Стянул бейсболку, ощущая холод в груди... Отстегнул от его пояса нож, пренебрежительно оставленный корсаром.

И двинулся куда глаза глядят.

Глава 20

Кто на острове хозяин.

Меч темных эльфов адамантиевый, сочетает то что в другом оружьи – наилучшее. Превосходный металл и чары ковки, дроуским кузням свойственные, придают клинку легкость, но и пружинистость чрезвычайную. Затачиваем адамантиевый меч також адамантиевым точилом и способом, добавим, тайным – и тайным пребудет он навеки, ибо дроу к секретам своим куда как ревнивы. Мечом же, наточенным, дроу рассекает даже мифрил... До появления огнепального оружия дроусы были почти непобедимы. Но и ныне абордажники их вельми опасны -как ведомо нам из хроник и новостей да и из донесений непосредственных свидетелей.

Говорят о магической силе их но самая большая сила не в его магической ауре а в обычном мастерстве изготовления.

Никакое оружие не могло соперничать с прочностью "стеклянной стали" как именовали когда то адамантий.

Голофинно Портепутано "Трактат об оружии". Издание министерства взаимоотношений с Мирами в серии "Избранные исторические памятники Ойкумены" Перевод с оллоринского

***

Я медленно брел по джунглям, прислушиваясь к каждому шороху. Ведь гарантий, что я снова не наткнусь на кого-нибудь из шайки, не было. Оружие, конечно, добавляло уверенности, но ненамного. Я прекрасно понимал, что хорошо вооруженным, еще и прекрасно обученным головорезам, я вряд ли окажу достойное сопротивление. От той же змеи или какого-нибудь дикого кошкоида вроде назагарских леопардовых рысей или эквестрийских тилаколео пистолет меня точно не защитит -нож -тем более. Точнее они успеют раньше... И уж точно оружие не спасет от жажды и голода.

. Местные деревья все как один напоминали разросшиеся папоротники и вздымались на высоту трех-четырех десятков человеческих ростов, раскачивая перистыми листьями. Сквозь их фигурную листву солнце рисовало кружево на мягкой красноватой земле, на лужайках, поросших синими цветами

Вдруг глазам моим открылось необычное зрелище. У подножия горы, в окружении густых рощ, вздымалась циклопическая каменная лестница, ступени-террасы которой уходят вверх по склону. Они не менее сотни ярдов в длину и ярдов двадцать в ширину. Грандиозность всей лестницы, впрочем, не так поразила, как невероятные размеры каменных плит, из которых она сложена. Иные камни, продолговатые по форме, имели длину метров десять и толщиною под два метра. Грани их были совершенно гладкими -словно нарезанными алмазными или твердосплавными дисками. Уложены они без всякого цемента, так что кое-где образовались большие щели. Самая верхняя и самая нижняя террасы по конструкции отличались от остальных: на них были в центре идеальные квадратные углубления - этак метров пять на пять. Кое где в щелях между каменными плитами выросли огромные деревья, и их развесистые кроны, переплетаясь, создавали полог, почти непроницаемый для солнечных лучей. Вся лестница увита лианами -что переползали со ступени на ступень.

Сооружение это носило несомненные признаки невероятной древности.

Когда я стоял и смотрел на этот памятник могущества какого-то давно вымершего и забытого народа, затерянный в зеленом безмолвии в мирке на краю Ойкумены. Я вдруг испытал трепет еще больший, чем у подножия пирамиды Хеопса где был школьником на экскурсии. Здесь не было ни надписей, ни статуй — никаких знаков по которым можно было бы прочесть его историю; ничего, только немые камни.