Остров сокровищ

— Тогда они кончают Серебрякова, — возразил я. — А, после того, как он меня вчера спас, это было бы… в общем, я ему жизнью обязан.

— Да и хрен с ним, — отмахнулся хирург. — Бандитом больше, бандитом меньше, кому какая разница!

— Мне есть разница. И, кстати, Эмбер-то тоже из их шайки, но, я вижу, вам она тоже не безразлична, — усмехнулся я, показав на чистый камуфляж.

— Это другое…

— Ой, не надо, — покачал я головой. — Жизнь у каждого одна. Я ничуть не сомневаюсь, что Серебряков в итоге плохо кончит, но я не собираюсь быть причиной его смерти.

— Кстати, на счет Эмбер… Эй, Евгений, уважаемый, подойдите сюда!

— Да-да!

Прыгая на костыле, кок подошел к нам.

— Вот вам мой добрый совет, — произнес врач. — Не торопитесь искать сокровища.

— Не выйдет, — вздохнул Буш. — Только поисками сокровищ я смогу спасти и свою жизнь, и Димы. Если сегодня после завтрака мы не выдвинемся, то нас обоих кончают.

— Тогда вас тем более кончают, — ответил Листьев.

— Эй, да какого черта? — вскричал повар. — Вы уж или говорите до конца, или вообще ничего не говорите! Я вообще ничего не понимаю! Зачем вы оставили крепость? Зачем отдали карту? И что это за намеки?

— Я уже сказал слишком много. В жизни всегда есть место подвигу, но иногда лучше держаться от этого места подальше. Если вы понимаете, про что я говорю. Просто знайте — когда придет время, я постараюсь спасти жизнь. Вам. Обоим. Но если с Димой что-то случится…

— Не нужно больше слов, — улыбнулся Серебряков. — Я все понял.

27. На поиски сокровищ

— Димыч, я все видел, — произнес кок, когда мы с ним поднимались по холму. — Я же не дурак, я понимаю, что доктор уговаривал тебя свалить. Ты спас мою жизнь. Я этого не забуду.

Один из пиратов готовил завтрак. Это заключалось в том, что он открывал консервные банки и втыкал в каждую по вилке. Господи, что это за мужики-то такие? Я жил в полной уверенности, что девочки вешаются на меня из-за денег. Олигархом я, конечно, не был, но гостиница свою копеечку приносила. Все слова по поводу того, что мужики перевелись, я воспринимал как лесть и попытку залезть в свой карман. Но извините! Как минимум приготовить пожрать я всегда умел! И это «приготовить» заключалось не в том, чтобы закинуть в кипяток замороженные пельмени, или залить тем же кипятком бич-пакет. Я даже не говорю о примитивной яичнице. Поджарить картошку, мясо, если не лень — лазанью или жаркое с овощами. Это же элементарно! Нет же, жрут всякую гадость, а потом удивляются — откуда пузо. Пуговицу пришить, джинсы постирать — тоже элементарно! Вот чего я терпеть не могу — мыть сковороды и делать уборку. Ну, относительно пыли у меня своя философия — на ней удобно составлять список дел. Если строчка успела зарасти пылью, а дело не сделано — значит оно не важно.

Еще меня удивила расточительность бандитов. На костер ушел почти весь запас дров, хотя необходимости в таком пожарище не было. С едой обращались не лучше. Вскрыв брикет сухпая, то, что не собирались есть, что кому-то приходилось не по вкусу — отправляли в огонь. Сухую лапшу, шоколад, кабачковую икру — все туда.

Бережно относились лишь к алкоголю, оружию и патронам. Пролитая мимо стакана капля водки вызывала болезненные ахи и вздохи, а автоматы блестели от масла. Тут мне стало стыдно, как только я вспомнил свой заклинивший Стечкин.

— Повезло вам со мной, товарищи господа, — говорил Серебряков, пережевывая свинину. — Я многое узнал. Дима отвел корабль в заранее условленное место. Они полюбому перепрятали его, узнав, что парень у нас. Но дальше острова ему деться некуда! Откопаем денежки, и отыщем корабль!

Я лишь удивился, как нагло, не моргнув глазом, врал кок. Но в настоящий момент это была необходимость. Он врал, восстанавливая свой пошатнувшийся авторитет, громко смеясь, как мне показалось — слишком фальшиво. Остальные, к счастью, были слишком озабочены, куда бы еще потратить свою долю, чтобы это заметить. Одноногий понимал, что его игра уже проиграна, но, возможно, открывался в это поверить.

Вскоре нетерпение победило голод. Банки с остатками еды отправились в костер. Я успел заметить, что в доме были только наши припасы, сложенные так же, как и когда я убегал из крепости. Офицеры, тоже мне! Раздолбаи! Я уже не сомневался в том, что Буш вчера сказал правду, и, если бы не сделка с Палычем — им пришлось бы питаться подножным кормом.

Со стороны мы, наверно, смотрелись довольно странно. В разномастном камуфляже, Рома — вообще в матроской робе, вооруженные до зубов. Все, кроме меня — я плелся за Серебряковым со связанными руками, с веревкой, второй конец которой сжимал кок. Он тащил целых два автомата, свой хромированный Смит-Вессон в кобуре на плече, Стечкин, подаренный мною еще в начале плавания, торчал сзади за поясом. В довершении всего на плече повара сидел попугай и без конца кричал.