Остров сокровищ. Черная стрела. Рассказы и повести.

Итак, у меня было все, что нужно, чтоб поддержать во мне бодрость духа: сочувствие, помощь, а теперь ещё и твердая договоренность с издателем. Мною был избран к тому же очень легкий стиль. Сопоставьте его с «Веселыми Молодцами», написанными почти одновременно; кто-то отдаст предпочтение одному стилю, кто-то другому — это дело вкуса, настроения, пожалуй, но никакой ценитель не может не заметить, что один соблюдать труднее, другой — гораздо легче. Казалось бы, ты зрелый, опытный литератор, пиши себе свой «Остров Сокровищ» по столько-то страниц в день и живи припеваючи! Но увы! Мне суждено было иное. Пятнадцать дней я держался и сделал пятнадцать глав; но потом, на первых же абзацах шестнадцатой, позорно споткнулся. Уста мои были немы; в груди — ни слова более для «Острова Сокровищ», а в гостинице «Рука и копье» меня уже дожидались гранки первых глав! Там я и правил их, живя большею частью один, разгуливая росными осенними утрами по вересковой пустоши за Вейбриджем, изрядно довольный тем, что мною сделано, и невыразимо подавленный тем, что еще сделать предстоит. Мне минул тридцать один год, я был глава семейства; я успел лишиться здоровья; я еще никогда не жил без долгов, ни разу не доводилось мне заработать двести фунтов в год; совсем недавно отец мой выкупил у издателя мою книгу и погасил неустойку; неужто и этой суждено стать еще одной, последней неудачей? По правде сказать, я был близок к отчаянию; однако стиснул зубы и нашел в себе достаточно решимости, чтобы по пути в Давос, где мне предстояло провести зиму, думать о другом и с головою погрузиться в романы мсье дю Буагобэ. Прибыв на место, сел я как-то утром за неоконченную книгу, и — о диво! — слова так и полились, точно в пустой, незначащей беседе; и на второй волне счастливого вдохновения, вновь подвигаясь с каждым днем на целую главу, я закончил «Остров Сокровищ». Силою обстоятельств совершалось это едва ли не тайком. Жена моя была больна, в рядах приспешников остался только школьник, а Джон Аддингтон Саймондс (которому я робко заикнулся о том, чем занимаюсь) косился на меня с неодобрением. Ему в ту пору очень хотелось, чтобы я писал о «Характерах» Теофраста — столь ошибочны бывают порой суждения разумнейших из людей. Впрочем, Саймондс, правду сказать, едва ли подходил для роли наперсника, способного сочувственно отнестись к книге для мальчишек. Это был человек широких взглядов, большой книгочий, однако уже сама затея моя должна была навести его на мысль о сделках с искренностью и погрешностях в стиле. Что ж, он был недалек от истины.

«Остров Сокровищ» — первоначальное заглавие, «Судовой повар», было отвергнуто мистером Гендерсоном — надлежащим образом вышел в журнале, затерялся на его малопочтенных полосах без всяких иллюстраций и не привлек ни малейшего внимания. Мне было все равно. Самому мне эта вещь нравилась и в основном по той же причине, по какой моему отцу понравилось начало: это была моя стихия. К тому же я немало гордился Джоном Сильвером, мне и поныне внушает своеобразное восхищение этот велеречивый и опасный авантюрист. И, что тысячу раз замечательней, я перешел Рубикон: я завершил повествование и написал на своей рукописи слово «Конец», чего со мной не случалось со времени «Пентландского восстания», когда я был шестнадцатилетним юнцом, еще не поступившим в колледж. Правду сказать, все объяснялось счастливым стечением обстоятельств: если бы не приехал доктор Джэпп и если бы сама повесть не шла с такой небывалой легкостью, она, как и ее предшественники, была б отложена и, никем не оплаканная, угодила бы в огонь. Пуристы могут возразить, что это было бы только к лучшему. Я с ними не соглашусь. Книга как будто доставила людям много удовольствия и добыла (или послужила средством добыть) тепло, еду, вино одному достойному семейству, в котором я принимал живое участие. Надо ли говорить, что я имею в виду свое собственное семейство.