Остров спокойствия

– Барни, помощник шерифа. Теперь он один из нас.

В бревенчатой хижине, под трансляцию «Фокс ньюз» – вдруг в новостях появится что-то важное – Патрисия делала Селине макияж.

– Я смотрю, ты ухаживаешь за своей кожей, – сказала она, нанося тональный крем. – Я тоже. Моя мать не заботилась о внешности. Выглядела как ведьма, особенно после того, как убили Джей-Джея. Хотя и раньше ничего не делала. Не виню отца, что он изменял ей или время от времени колотил. Я использую нейтральную палитру. Элегантно, профессионально. Закрой глаза.

«Вовлеки ее в разговор, – велела себе Селина. – Установи контакт».

– Он и тебя бил?

– Он меня едва замечал, бить меня – слишком много чести. Я растолстела, и в этом тоже виновата мать. Вечно подкупала меня конфетами и печеньем, позволяла лопать чипсы огромными пакетами. Отец дразнил меня «Бочка сала», сокращенно «Сальце».

– Довольно жестоко.

– Он вообще был тот еще засранец. Надо мной издевались и в школе…

Глаза Селины распахнулись.

– Но я забегаю вперед. Закрой глаза и не открывай, пока не скажу.

Селина закрыла глаза и слушала. Она слышала в этом голосе безумие, о боже, она его слышала. И озлобленность, и что-то еще хуже. Господи, а с каким холодным бесстрастием Патрисия говорила, что, убив свою мать, она оказала ей большую услугу.

– По-моему, полиция сочла ее смерть несчастным случаем.

– Потому что я настоящий мастер. Рыхлая, плаксивая старая сука облегчила мне задачу, но все равно, это надо уметь. Открой глаза.

Селина открыла глаза, пытаясь сдержать страх.

– О да, я молодец. Закрой. Я научилась делать макияж и прически, ухаживать за кожей и все такое в Интернете. На «Ютубе», потому что мать ничему меня не учила. У меня ай-кью сто шестьдесят четыре, и я точно не унаследовала это ни от нее, ни от дорогого папочки. Открой, – велела Патрисия, начав растушевывать подводку под глазами Селины. – Ты привыкла, что тебе делают макияж.

– Да.

– А я все делаю сама, потому что я умная. Джей-Джей не был дураком, но и очень умным он не был. Я делала за него домашние задания даже после того, как наши придурки-родители нас разлучили. Они не должны были нас разлучать!

– Нет, не должны были. Это эгоистично и жестоко.

– Ты чертовски права! Джей-Джей научил меня стрелять, потому что папаша меня не замечал. Смотри вниз, пока я крашу твои ресницы!

– Прости.

– Он хорошо владел оружием, но я была лучше. Джей-Джей мной гордился. Он любил меня. Он был единственным, кто меня любил. А они его убили.

– Ты, наверное, скучаешь по нему.

– Он мертв, что толку скучать? Он знал, что я умная, однако не послушал меня, побежал стрелять, задрав хвост. Как собака.

Пытаясь понять выражение сверлящих ее глаз, Селина слегка изогнула губы.

– Смешно сказала.

– Я умею шутить, когда захочу. Я редко говорю с людьми и никогда как настоящая я. Приходится общаться с разными идиотами, когда выслеживаю цель, но я говорю, как кто-то другой. Сама я сижу внутри, а им показываю только то, чего они ожидают. Тебе повезло, ты можешь заглянуть внутрь.

– Не трудно все время удерживать себя внутри?

– У меня многолетняя практика, чертова многолетняя практика в проклятом мавзолее с иссохшими плаксивыми бабулей и дедулей. «О, я это сделаю, бабушка. Не беспокойся, дедушка, я уберу». Все никак не могли помереть и оставить меня в покое. Никто бы не выдержал их закидонов так долго, как я. Глаза хорошо получились.

Она задумчиво осмотрела свой набор косметики, выбрала румяна, кисточку.

– О Джей-Джее они говорили ужасные вещи, особенно после его смерти. Ужасные вещи, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не перерезать им глотки. Да, он был не очень умен, да, он меня не послушал, но им не следовало говорить о своем внуке такие ужасные вещи.

– Их собственная плоть и кровь, – вставила Селина.

– Они говорили, что он псих, дефективный, даже называли его «само зло». Ну, и поплатились, верно? Недостаточно, но поплатились. Он просто меня не послушал, вот что произошло.

– Ты пыталась его остановить.

Патрисия отодвинулась, осмотрела лицо Селины и одобрительно кивнула.

– Еще подшлифуем, – сказала она, потянувшись за полупрозрачной рассыпчатой пудрой. – Я остановила бы его, если бы знала, что он решил сделать это раньше. Мне еще нужно было проработать детали. А он? Решает стрелять в июле, когда большинство народу в отпусках!.. Я планировала на декабрь, когда там собираются предпраздничные толпы. Он положил бы вдвое больше. И я успела бы найти путь к отступлению.

Патрисия наклонила голову вправо, потом влево, приподняла подбородок Селины кончиками пальцев.

– Отлично. Элегантно и профессионально, как я и обещала. Хочешь выпить чего-нибудь холодненького?

– Спасибо.

Патрисия встала, прошла на кухню.

– У меня есть диетическая кола, вода…

– Лучше колу. Немного кофеина перед началом записи не помешает.