Остров страсти

Джон, слава Богу, на нее уже не смотрел. Он извлек из фрачного кармана толстую коричневую сигару и нагнулся к огню, чтобы прикурить от тлеющей головешки. Пристрастие к виргинским сигарам появилось у него после возвращения в Вудхэм — к вящему неудовольствию Кэти, не любившей запаха табака.

Глубоко вздохнув, Кэти подняла руки и принялась возиться с крючками, на которые было застегнуто на спине ее платье. Джон развалился в кресле и, вытянув вперед длинные ноги, рассеянно созерцал пляшущие языки пламени и лениво попыхивал сигарой. Над его головой образовалось облачко густого дыма. Дым пополз к Кэти и, окружив ее, забился в ноздри; при этом она почувствовала, как зловещая судорога сжала ее желудок. Она торопливо поднесла ко рту ладонь, но было уже слишком поздно. У Кэти потемнело в глазах, и ее вырвало прямо на пол.

Когда сотрясавшие ее спазмы утихли, Кэти увидела, что рядом с ней стоит Джон.

— Это все из-за твоей проклятой сигары! — выдавила она в свое оправдание, когда он уселся на край постели и начал осторожно вытирать ей лицо влажным полотенцем.

— Не думаю, — ответил он, становясь на колени, чтобы стащить с нее туфельки. Кэти была настолько слаба, что не могла даже сидеть. Она откинулась на перину, ее ноги остались болтаться над краем постели. Джон продолжал: — Сколько же ты выпила?

— Я не пьяна! — возмущенно возразила Кэти, негодуя при одной мысли о том, что он посмел приписать ей такое. — Я пила только лимонад.

— И шампанское, — спокойно поправил ее Джон. — Я видел, как ты его хлестала, но мне и в голову не приходило…

— Заткнись! — огрызнулась Кэти, дав волю своим чувствам. — От шампанского не пьянеют!

— У тебя это получилось как нельзя лучше, моя дорогая, — его насмешливый голос разъярил Кэти. После всего, что он учинил сегодняшней ночью, он еще имел наглость над ней подсмеиваться! Собрав остаток сил, она приподнялась, и ее рука, описав в воздухе широкую дугу, звучно хлестнула Джона по шершавой щеке. С некоторой опаской она смотрела, как он ошарашенно трет лицо. Он все еще стоял перед ней на коленях, и его глаза находились приблизительно на одном уровне с глазами Кэти.

— Ты это заслужил! — решительно сказала она, снова опрокидываясь на перину.

— Заслужил или нет, я тебе не советую повторять эти штучки, — протянул он после долгой паузы. — В следующий раз ты можешь получить сдачи.

— Пугай, пугай, — пробормотала Кэти, закрывая глаза, чтобы не видеть закружившегося над ней потолка. Когда она вновь разомкнула ресницы, над ней крепостною башней возвышался Джон. Пока она щурилась и моргала, его лицо опускалось все ближе и ближе, постепенно вплывая в фокус.

— Убирайся! — прошипела она.

— Через пару минут, — спокойно пообещал он и, бережно взяв ее за плечи, перевернул на живот. Она чувствовала, как его проворные пальцы движутся от крючка к крючку, расстегивая их. Он стянул с нее платье, отбросил его в сторону и начал колдовать над корсетом. По-видимому, его тесемки были стянуты в очень тугой узел. Кэти расслышала, как он пробормотал «черт!», пытаясь их развязать. Преуспев в этом, он ловко ослабил шнуровку и наконец снял корсет.

— Меня тошнит, — внезапно простонала она.

— Потерпи, — успокаивающе произнес он, ласково прикоснувшись руками к ее бедрам, прежде чем стянуть с ее ног чулки и подвязки. — Когда ты разденешься, я принесу тебе лекарство, которое тебе поможет.

— Стрихнин? — поинтересовалась она с мрачной бравадой, но Джон проигнорировал ее задиристый тон. Он перевернул ее на живот, и Кэти была слишком слаба, чтобы помышлять о сопротивлении. Теперь на ней оставались только полупрозрачная

нижняя сорочка и растерзанные панталоны. Джон рывком стащил сорочку через ее голову, а затем развязал на панталонах шелковый пояс, и они соскользнули с ее ног. Джон отвернулся и шагнул в дальний угол комнаты, где стоял платяной шкаф.

— Ты куда? — не удержавшись, спросила она, чувствуя себя покинутой. Джон, занятый перекладыванием стопок с нижним бельем, покосился на нее через плечо.

— Разве ты не хочешь спать в ночной рубашке?

— А-а, — пробормотала Кэти и кивнула. Ее недавний гнев потихоньку испарялся. Болезненная круговерть в голове не позволяла ей сосредоточиться на своей обиде.

Джон вернулся к постели, с его руки свешивалась шелковая сорочка. Она послушно дала поднять себя на ноги и с облегчением прислонилась к его широкой груди, пока он просовывал ее голову через узкий вырез сорочки. Исходящий от него терпкий мужской запах был очень приятен. Кэти невольно зарылась лицом в прохладное накрахмаленное полотно его манишки. Его руки обвили ее, и он, приподняв девушку, бережно уложил ее на перину так, чтобы ее голова оказалась прямо на подушке. Когда он аккуратно подтянул одеяло к ее подбородку, Кэти обиженно заморгала глазами.

— У меня болит голова, — заявила она, словно видела в этом и его вину. Он улыбнулся с неожиданной теплотой и обаянием.

— Я тебя вылечу, — пообещал он, шутливо проводя пальцем по ее точеному носику. — Эх ты, совсем пить не умеешь.