Остров тайн

Повернув кремальеру какого-то сложного громоздкого аппарата, Стожарцев освободил латунный, покрытый золотым лаком, диск:

— В теле диска вы видите гнезда, в которые вставлены разноцветные призмы специального стекла, окрашенные кристаллы, натуральные драгоценные камни: рубины разных оттенков, аквамарины, алмазы… Взгляните сюда, они хорошо видны. Назовем эти линзы светофильтрами. Так вот, свет, проходящий через светофильтры и собранный затем оптической системой в тончайшие пучки, будет облучать живое вещество семени, вызывая в протоплазме изменения, диктуемые целью эксперимента… Естественно, это схема, дело обстоит значительно сложнее — отнюдь нельзя это облучение отождествлять, скажем, с окрашиванием… Кстати, из многих агентов, действию которых подвергается семя, свету принадлежит далеко не первая роль…

Стожарцев замолчал и несколько мгновений смотрел прямо перед собой:

— Если только разделение факторов на первостепенные и второстепенные имеет вообще какое-нибудь реальное основание… — добавил он неожиданно.

Вложив диск в прибор, Стожарцев включил несколько ламп различной мощности и подошел к пульту управления:

— Наблюдайте за экраном…

Теперь от экрана невозможно было оторвать взгляд: вот бледные лепестки порозовели, волна сгущающегося цвета пробежала снизу вверх, окрасив их темно-рубиновым блеском, густым и глубоким в центре и прозрачным, как светящееся облако, по краям. Затем в рубиновую гамму вплелся фиолетовый компонент, края же лепестков окрасились нежно-голубой каймой… Не отрываясь от пульта, Стожарцев показал Вале кнопку:

— Нажмите ее, когда выберете, что вам понравилось…

Не дыша, девочка следила за чудесными превращениями цветка на экране. На чем остановиться?.. Что выбрать?.. Наконец протянула руку, нажала кнопку.

На экране был… черный цветок. В раструбе колокольчатого венчика этот прекрасный глубокий и мягкий цвет отливал лазоревыми бликами. Тонкая, как паутина, золотистая вуаль украшала лепестки…

Стожарцев передвинул небольшой рычаг:

— Завтра утром вы его увидите. Разрешите мне назвать его вашим именем…

Девочка молча прижалась к старику.

— Ермоген Аркадьевич, — капитан внимательно рассматривал сложнейший агрегат, — а что может еще делать этот… не знаю уж как и назвать… это сказочное сооружение?

— В настоящем своем виде… Говорю «в настоящем», так как можно было бы ввести целый ряд усовершенствований, для которых у меня нет необходимых материалов… с помощью этого комплекса можно получить растения-великаны и растения-карлики, растения-скороспелки, которые будут проходить цикл развития от нескольких минут до нескольких дней. Направляя по своему желанию ферментативно-синтетическую деятельность, можно создавать сотни лекарственных веществ, бесконечное разнообразие ароматических соединений… Кстати, Степан Максимович, как ваша нога?

— Полный порядок! Свободно стою, сгибаю…

— Нет, нет! Не так сильно. Пусть еще пройдет часок-другой, и тогда вот будет полный порядок. А пока еще рановато…

Стожарцев снова повернулся к капитану:

— Можно повысить сопротивление растения неблагоприятным факторам внешней среды — так, банан будет плодоносить за полярным кругом, рис сможет давать отличные урожаи на засушливых местообитаниях… Действие комплекса весьма и весьма разностороннее. Вы только что наблюдали работу одного лишь из его узлов. Но… — Ермоген Аркадьевич развел руками, — вот уже несколько лет работа моя, по сути дела, остановилась… Да, да, остановилась, не спорьте! — воскликнул он, заметив протестующий жест Мореходова, — могущество оперативно-аналитического комплекса простирается всего лишь на два-три поколения… Вот, например, Эльф…

Старый ученый замолчал, долго рылся у себя в карманах, словно бы ища что-то. Затем тихо добавил:

— Ведь Эльф… растение.

— Как, как вы сказали?! Простите, дорогой Ермоген Аркадьевич, но вы, вероятно, выразились, так сказать, фигурально…

— Фигурально? — Стожарцев пожал плечами. — Может быть… В делении органического мира на два царства есть, конечно, известная условность, поскольку имеются организмы, которые мы с одинаковым основанием можем считать как растениями, так и животными, но Эльф бесспорно растение… У него отсутствуют органы пищеварения — они просто не нужны. Он летает, купаясь в лучах света, и каждый луч вливает в него новые силы!..

Я не устоял против искушения и заговорил о том, о чем говорить пока что, пожалуй, и не следовало, — ведь в эксперименте с Эльфом я иду ощупью, неизвестного тут более, чем известного… Еще тогда, когда я работал над бактериями с целью создать в пещере и лаборатории необходимое мне освещение, меня посетила удача — мне посчастливилось создать клетки, обладавшие необыкновенно высокой синтетической способностью. Не скажу, что это удалось без труда… Но создать из клеток ткань, а затем и орган, который можно было бы включить в физиологический цикл живого организма!.. Но Эльф все-таки появился. Задача решена? Тысячу раз нет!.. Нужно, чтобы этот орган стал наследуемым и эволюционно изменяющимся…

Невидимые куранты исполнили первую фразу полонеза Огинского, часы пробили три удара.