Остров Таусена(изд.1948)

— Я видел, — продолжал Таусен, — снежно-белых лисиц искусственной окраски. И этого ваши помощники добились, вводя животным гормон щитовидной железы в комбинации с некоторыми другими железами. Мне и это вполне понятно: ведь цвет волос у человека, например, зависит от содержания в крови гормона щитовидной железы — седина, то есть отсутствие пигмента, появляется при увеличении количества этого гормона. Но я бы никогда не догадался, для чего нужны такие звери. А оказывается, белый мех можно окрашивать во все цвета, и потому он высоко ценится меховыми фабриками. Я видел замечательную породу овец — асканийских рамбулье. Какие крупные животные! В каждом больше ста килограммов живого веса, и овца дает до двадцати килограммов в год тончайшей шерсти! Я видел небывалых овец: у них и тончайшее руно и огромные жирные курдюки… Всего не упомнить. И все это за короткий срок создано вашими эндокринологами и селекционерами!

— Это работа не только наших ученых, но и всего нашего народа, — сказал Рашков. — Наряду с учеными у нас каждый может вносить в науку свой посильный вклад. Сила и особенность нашей науки в том, что она не отгораживается от народа, а помогает ему строить лучшую жизнь.

Хозяин нагнулся к настольной лампе, повернул выключатель, и кабинет погрузился в тьму. На стену против окна лег слабый отблеск уличного света.

Рашков подошел к стене, дернул за шнурок, раздвинул шторку, и Таусен увидел за ней светящуюся географическую карту. Красная линия огибала государственную границу Советского Союза. Границы союзных и автономных республик, областей и районов светились зелеными, фиолетовыми и оранжевыми пунктирными линиями. Синим цветом горели пятна морей и озер, зеленым — низменности, ярко-белым и желтым — плоскогорья, коричневым — горные хребты и вершины. Голубым сиянием отливали извилистые линии рек, темно-синим — прямые, как по линейке проведенные, каналы и оранжевым — железные дороги.

Сияющими звездочками разной величины и цвета блестели города, а в центре Европейской части Союза светилась розовым Спасская башня Кремля, увенчанная рубиновой звездой.

Широкая спина Рашкова заслонила на миг карту. В руке у академика появилась светящаяся указка.

— Вы правы, — сказал он, — вам предстоит увидеть еще очень многое… Вот новое море около города Рыбинска. Это мы его создали. Богатейшие рыбные ловли там, где шумели хвойные леса. Мощная электростанция… Вот Днепрогэс.

Мы создавали его дважды, и теперь он сильнее и красивее, чем был. Около него восстановлены грандиозные заводы.

Указка метнулась в широкие просторы Средней Азии:

— Вот Кара-Кумский канал. Он протянулся в пустыне на сотни верст. Там, где несколько лет назад лежали выжженные солнцем пески, создана плодородная страна величиной с небольшое европейское государство.

Указка коснулась звездочки, обозначающей город Новосибирск:

— Здесь один из наших талантливых зоотехников вывел новую породу северной свиньи, исключительно продуктивную и настолько приспособленную к суровым условиям северных сибирских районов, что ее можно разводить даже за Полярным кругом.

Указка ушла далеко на запад и коснулась другой звездочки:

— Это город Мичуринск — центр творческой работы по ботанике. Здесь мы с вами обязательно побываем. Думаю, что и наш друг Гущин охотно съездит с нами туда. Я слышал, что у него там кое-какие личные дела… Тут родина тех растительных чудес, которые вы уже повидали на побережье. Здесь выведены гибриды груши и лимона, яблока и апельсина — плоды необыкновенного вкуса, они легко переносят климат Центральной России и уже обильно растут в московских садах.

Белое сияние указки замелькало по желтому цвету Памирского плоскогорья:

— Здесь скрестили домашних овец с крупным диким бараном архаром — предком домашней овцы, который водится в горных районах Памира и Тянь-Шаня.

Получилась новая порода овец, отлично приспособленная к горным условиям…

Вы увидите своими глазами, как мы переделываем природу. Мы заселяли моря и озера такими породами рыб, которые в них прежде не водились. Мы поселили пушных зверей — белку, енота, бобра и других — в тех лесах, где они не жили никогда. Хлопок и рожь продвинулись далеко на север, под Москвой вызревают виноград, отличные арбузы и дыни. Мы создаем моря; меняем направление рек, сносим горы, меняем климат…

— Каким же я был… — с досадой начал Таусен.

Но Рашков прервал его:

— Предупреждаю: никаких упреков по адресу коллеги Таусена — он мой гость!

Рашков включил свет и увидел улыбку на лице Таусена. Но улыбка тут же сменилась выражением глубокой задумчивости.

— Да, — сказал Рашков, — я рад, что вы поняли, в чем подлинный смысл нашей науки: в том, чтобы вместе со всем народом неустанно работать для создания изобилия. Изобилия всего: еды, одежды, жилищ, здоровья, произведений искусства и научных ценностей. А изобилие всех материальных и духовных благ, доступных всему народу, может быть только при коммунизме. И мы строим коммунизм и приближаемся к нему с каждым днем, с каждым усилием нашего вдохновенного труда!

Таусен долго молчал. Потом произнес очень тихо: